Ю. Шевчук

— Анька! Анька, привет!

Чумазый мужик, с ног до головы покрытый чёрной угольной пылью, бежал по пристани, к которой швартовался кораблик, и махал руками. Сергей нахмурился. С его женой, признанной всеми первой красавицей всего Причерноморья, никто не смел так разговаривать. Почуяв недовольство хозяина, челядь прекратила суету со швартовкой и взялась за дубинки, готовая по первому движению брови Сергей Сергеича разорвать наглеца на части.

Обстановку разрядили дети. Узрев «негритоса» малыши радостно завопили и унеслись по сходням на пирс под дружное оханье нянек.

— Дядя Ваня! Дядя Ваня!

Сергей искоса посмотрел на супругу и сделал незаметный знак своим людям. Народ на палубе вновь загомонил, забегал и принялся готовить корабль к разгрузке. Спиридонов был, конечно, недоволен, что его любимую…

Сергей невольно залюбовался Анной Иоанновной, так её называли все, кроме него, детей и… вот этого «негра». Но что тут поделаешь — любимый младший братик. Ему можно.

— Здорово, Серый!

Ванька Маляренко белозубо улыбнулся свояку, осторожно оторвал племянников от своих грязных штанов и виновато объяснил.

— А это я тут уголь грузить помогал.

— Горе ты моё, — Аня сошла с корабля и принялась оттирать брату лицо. Платок немедленно превратился из белоснежного в тёмно-коричневый, но достигнутый результат, похоже, женщину удовлетворил. — И когда уже женишься?

Ваня замялся.

— Да я…

— Как ОН?

Улыбка сползла с лица Ивана. Даже ярко-голубые глаза налились тяжёлой тёмной синевой.

— Плохо. Док меня к НЕМУ не пускает. Вообще никого к нему не пускают. Только врачи…

Брат и сестра стояли на корявых досках старого пирса, держали друг друга за руки и не видели ничего вокруг. Потом женщина уткнулась в широченную грудь младшего брата и зарыдала в полный голос. Иван печально приложился грязной щекой к ослепительно светлым волосам на макушке Ани и крепко обнял сестру.

Сергей вздохнул и выразительно посмотрел на нянек.

— Детей уведите.