— Ясно, мне нужен проводник до Бахчисарая. Хочу со Стасом пообщаться.

— Со Стасом?!

Игорь и Виталий выпучили глаза.

— Шеф, да тебя сходу в кандалы и к Степанову. А там…

Младший брат Изи, служивший у губернатора катом, очень подробно описал им и будущее Ивана и их собственное будущее, если они вдруг вздумают укрыть беглеца.

Маляренко прищурился и смерил жёстким взглядом Ермолаева.

— Не думаешь ли ты, ЛЕЙТЕНАНТ, что я не знаю что делаю?

В комнате установилась гробовая тишина. Ермолаев вздрогнул, встал, оправил помятую рубаху и отрапортовал.

— Никак нет!

Небо хмурилось. Ветер гнал низкие тяжёлые тучи, из которых время от времени брызгал мелкий колючий дождик. Иван встряхнулся. Мёрзнуть было некогда. И мечтать тоже — некогда. Хотя…

Ваня улыбнулся. Станислав Лужин встретил его бранью. Мол, «чего ты так долго, я из-за тебя, гада, отцу спор проиграл «. Дядя Гера поставил на то, что сначала Иван объявится у Ермолаева. В то, что бывший глава Крыма будет безропотно сидеть на глухом хуторе, никто из них не верил.

Они говорили. Долго и обстоятельно. О делах, о жизни.

В Бахчисарае Иван не нашёл себе союзников. Дела у Семьи шли хорошо и менять своё привилегированное положение Лужины не хотели, но…

— Степанов, в общем, прав. Смута нам ни к чему. — Гера подслеповато щурился и мелко тряс головой.

— … но и против тебя, Иван, мы не пойдём. Слишком многим мы тебе обязаны.

Бахчисарай в будущей схватке за власть твёрдо обещал соблюдать нейтралитет.

«А нужна она мне, эта власть? Чего я вообще хочу?»

Иван оглянулся. Вслед за безымянным парусником Ольги, подняв все свои паруса, шла «Беда». С ним шли его люди. Здесь на лодке, с парусом работал Пётр, а «Бедой» снова командовал лейтенант. С Ермолаевым шли мальчишки и Егор. На хозяйстве, в посёлке, остался Виталий Николаевич.