– Это невозможно рассчитать с нужной точностью. Важно другое. Сколько бы людей ни осталось, они будут представлять собой разрозненные орды, охваченные отчаянием и паникой. Они будут готовы служить кому угодно и делать что угодно, лишь бы выжить. Это будет великолепный материал! Вся планета станет гигантской строительной площадкой. А поскольку вся документация и руководящая элита сохранится, можно будет очень быстро во всем блеске восстановить технологию.

Торн никогда не видел генерала таким красноречивым и возбужденным. Он стоял – прямой, сухонький, с искорками паранойи в глазах, похожий на какого-то древнего пророка. Видимо, он действительно чувствовал себя и председателем на страшном суде, и созидателем нового порядка в мире.

– Все институты свободного общества, – продолжал Боулз, – возродятся на новой основе. Навсегда будут вычеркнуты из памяти людей бредовые анархические идеи. Люди снова станут ценить превыше всего свой домашний очаг, станут уважать предпринимателей, дающих им работу, обратят свои сердца к господу богу. И своим счастьем человечество будет обязано нам. Да, Дэви, только нам! Потому что только у нас останется все материальное и духовное наследие прошлого. Только мы сможем обеспечить преемственность цивилизации, обеспечить порядок и законность.

Боулз замолчал, прополоскал горло освежающим коктейлем и пытливо уставился в Торна.

– Ну как, Дэви, теперь ты все понял? – спросил Кокер.

– Кое-что понял… Но поймут ли те, от кого зависит первый удар – президент, правительство?

Снова прозвучал молодой смех старого Сэма. Он перевел свое кресло на режим попеременного покачивания и подпрыгивания.

– Их никто не спросит, Дэви. Этих безмозглых болтунов мы накроем первыми.

– А кто же отдаст приказ?

– Мы, Дэви, мы! В этом вся суть!

У Торна уже не осталось сомнений, что все здесь услышанное – не бред, а продуманный и рассчитанный план. И то, что Кокер словечком «мы» объединил его, Торна, с собой и Боулзом, обрадовало тем, что он исключен из списка обреченных и каким-то, пока еще неизвестным, образом будет в числе тех, кто останется в живых после организованного светопреставления.

– Начнут всего две субмарины, – снисходительно пояснил Боулз. – В одну прекрасную минуту они вы пустят все свои заряды по точкам, которые я показал. Ни в коем случае они не будут бить по районам сосредоточения оружия обеих сторон. Их дело – поднести спичку. Потом они исчезнут навсегда, погрузившись в самую глубокую океанскую впадину. В силу вступят мщение, возмездие, бешенство. Ракеты полетят со всех сторон во все стороны. Остановиться и задуматься уже не будет времени хотя бы потому, что те, кто способен думать и остановить, будут уничтожены первым ударом. Фейерверк будет продолжаться недолго. Мы не собираемся уничтожать все и всех. Для нашей цели хватит малой доли того, что готово к запуску.