Светлый фон
— Нет, постой. Ты меня не поняла.

Она хватает меня за запястье — прохладной, сухой ладонью, и я мгновенно вспыхиваю, потому что это прямиком в холле, потому что — люди, потому что я бегу домой. Одна из немногих.

Она хватает меня за запястье — прохладной, сухой ладонью, и я мгновенно вспыхиваю, потому что это прямиком в холле, потому что — люди, потому что я бегу домой. Одна из немногих.

— Староста?

— Староста?

— Твоя мать обращается с тобой неправильно, Сорью. Ты не должна этого всего!

— Твоя мать обращается с тобой неправильно, Сорью. Ты не должна этого всего!

— Всего?

— Всего?

— Всего. Ты хочешь быть инквизитором?

— Всего. Ты хочешь быть инквизитором?

— Хочу, это глупый вопрос, староста!

— Хочу, это глупый вопрос, староста!

Я злюсь. Глупая, глупая девчонка.

Я злюсь. Глупая, глупая девчонка.

— Ты плакала, когда потеряла сегодня своих пленных.

— Ты плакала, когда потеряла сегодня своих пленных.

Страх. Стыд — это ведь был простой симулятор, простая игрушка, в которой мне надо было всего-ничего — выйти из-под обстрела, увести корабль. Мой балл — лучший, мое решение — да обзавидуйтесь вы все, дряни!

Страх. Стыд — это ведь был простой симулятор, простая игрушка, в которой мне надо было всего-ничего — выйти из-под обстрела, увести корабль. Мой балл — лучший, мое решение — да обзавидуйтесь вы все, дряни!

Но их было трое. Три шкалы уровня давления в тюремном отсеке. Три тысячи лишних килоджоулей на латание пробоины — это ведь так много, правда?