Лебедев повел своих людей через дворы жилых домов, Шрам же, пользуясь десятком минут свободного времени, решил немного передохнуть и присел прямо на асфальт возле стены одного из зданий. Рядом было подвальное окошко, внутри слышалось негромкое урчание, также было заметно зеленое свечение. Внутри расположилась громадная лужа «холодца», это значило, что никакой мутант оттуда не высунется. Аномалии с равным энтузиазмом истребляли как людей, так и неосторожных чудовищ. Наемник поглядел на часы. Было два часа дня. Было бы хорошо успеть к Станции до наступления темноты, так как там предстоял серьезный бой, а Шрам очень надеялся на снайперскую винтовку. Воевать с монолитовцами врукопашную не хотелось.

Хотя еще неизвестно, доживет ли он вообще до момента, когда перед ним нависнут мрачные стены Саркофага. ЧАЭС уже была видна на горизонте — наемник видел ее силуэт в вечной дымке, висящей в воздухе, когда осматривал окрестности в бинокль. Пресловутая труба четвертого энергоблока, снабженная когда-то при постройке кольцами с растяжками, очень ясно вычерчивалась на фоне неба. Наемник долго глядел на Станцию, а потом с трудом отвел глаза: вид сердца Зоны завораживал и пугал одновременно.

Отдохнув ровно десять минут — засекал время по циферблату часов — бродяга заставил себя встать, чтобы продолжить путь. Усталые ноги, наслаждавшиеся шестью сотнями секунд покоя, подчинились хозяину с крайней неохотой. На миг даже показалось, что бродяга слышит скрип и стон коленных суставов. Знакомо заныла поврежденная когда-то лодыжка…

Улицу, по которой шел Шрам, снова перегораживало несколько автомобилей. В том числе и пассажирский автобус советских времен, «Икарус», скособочившийся на сдутых покрышках. Но не это удивило бродягу, а совсем другое, то, что Зона обычно применяла, если не желала кого-то куда-то пускать. Ловушки. Причем не обычные, хорошо знакомые людям, а уже однажды виденные и испытанные на себе Шрамом «пузыри», в точности такие же, как над танком в Рыжем лесу.

Один из них возник прямо перед мордой автобуса, успешно оттяпав верхний угол кабины. На месте среза металл, стекло и пластик блестели в точности как новенькие, не тронутые ни ржавчиной, ни всепроникающей пылью. «Пузыри» едва заметно пульсировали, переливались колышущимся маревом и издавали в тишине довольно громкое низкое гудение. В некоторых местах ловушки почти соприкасались боками, оставляя пространство в считанные миллиметры. Россыпь этих диковинных аномалий нависла над улицей, бродяга теперь замер перед ними, раздумывая, как быть дальше.