По шоссе в сторону Зоны № 9 машины ходят редко. Там сохранилось только несколько живых сёл – так что мы обязательно привлечём внимание патрульных вертолётов и беспилотников.

– Километров через пятнадцать будет поворот.

Дорога ведёт к райцентру – местные там часто должны кататься. А мы, не доезжая до райцентра, повернём в лес.

Не отмеченная на картах заброшенная дорога приведёт в маленький мёртвый поселок – туда, где будет ждать группа Насти.

Бог знает, из каких соображений они выбрали то место. На самом деле таких вымерших посёлков там полно. И этот – даже не самый близкий к Зоне. До внешнего обвода периметра – час пешком.

Сам периметр, по словам Змея, в несколько раз шире обычного. А охраняется – лучше. Идти через него придётся впотьмах, перед рассветом.

Неприятно. Хотя по сравнению с остальным – это мелочь…

Полчаса мы ехали в сторону райцентра. И наконец я скомандовал:

– Здесь!

Водитель крутанул руль. БТР мягко качнулся на заросших травой выбоинах. Я вгляделся через лобовое бронестекло. Обычный, неизменённый лес плотно обступал грунтовку. Но по телевизору шли сплошные помехи. И сигнал со спутника иногда пропадал.

Это хорошо – вертолётов уже можно не бояться. Не любят они падать. И взрываться – тоже не любят.

Единственное, на что можем налететь, – наземный патруль. Это если сильно не повезёт. Полоса отчуждения занимает тысячи квадратных километров – никакого ОКАМа не хватит.

Значит, скоро будем на месте.

Одно хреново – погода портится.

– Тучи собираются, – сказал я Кериму.

– Пустяки, – оскалился он. – Машина – зверь! Ты б видел, через какое болото на ней проходили. Летели как на крылышках!

«На крылышках?» – поморщился я. Кажется, он ещё не понял, куда мы едем.

Дождевые капли прочертили полосы на лобовом бронестекле. Водитель включил «дворники».

Телевизор уже вырубили. Но бандиты по-прежнему чувствовали себя расслабленно – вполголоса переговаривались, обсуждая результат последнего матча Кавказской футбольной лиги.

Мутная пелена затягивала небо. Опускалась ниже, почти цепляя вершины деревьев. И остатки света гасли в темнеющих клубах – будто среди дня наступили сумерки.