Всё равно был там – рядом с ней…
– Я всадил в неё две пули, но она до сих пор жива. И сдохнет лишь после того, как ей зададут несколько вопросов.
Белка всхлипнула:
– Но хоть перевязать-то можно – её и Романа?
– Ромку? – он пожал плечами. – На фига? Чтоб подольше мучился? Не стоит. Считайте, я ему, как другу, сделал одолжение!
– Тварь, нелюдь, упырь… – пробормотал Кид.
– А вот оскорблять не надо. Ты нужен живой, но ещё пару дырок в твоей туше я запросто могу добавить!
– Упырь – это не оскорбление, – сверкнула глазами Белка. – Это самое мягкое для тебя слово!
– А я считал тебя подругой, – обиделся Миха. И задумчиво повёл стволом пистолета. – Как считаешь, Глеб, она ещё нужна? Или уже нет? А может, бросим монетку?
Нет, Миха не злился, говорил очень спокойно. Он вообще в отличном настроении – у него всё получилось.
– Так, достаём монетку…
– Прекратите этот кровавый балаган! – впервые нарушил молчание Часовщик.
– Ошибаетесь, профессор. Кровавый балаган – это то, что хочет устроить ваша Невидимая Армия! – Миха качнул головой. – Терроризм, заговор с целью свержения конституционного строя… В плохой компании вы оказались, Юрий Ильич.
– Страна не навсегда под вашей властью.
– О чём вы? Проснитесь, мой дорогой, – о какой стране вы говорите? Нет иной России, кроме «Высшей»! Это мы её подняли из хаоса, когда людишки загибались от
– Вы сами – порождение хаоса. То, что вы построили, недолго удержится…
Миха засмеялся:
– Такой выдающийся экспериментатор – и такой идеалист!
Я закрыл глаза.