Стоп! Тихо! Молча делаю жест рукой, и Вычет послушно замирает чуть позади меня. Что-то опять не так, а что — как всегда, не пойму сразу. Но что-то изменилось вокруг нас, это точно, и я не могу понять, опасно это для нас или нет? «Шнек»? Молчит «шнек». То ли нет опасности, то ли бесценный артефакт опять впал в летаргию.

— Сухо, — еле слышно шепчет Вычет.

А ведь он прав. Только что воздух в машинном зале был студен и влажен, с потолка капало, под ногами блестели лужи, а теперь всё иначе. Во-первых, стало немного теплее, а во-вторых, воздух сухой, как летом в степи, когда два месяца не было дождей. Ненормальная какая-то сухость, неприятная и пугающая. Главное, с чего бы ей взяться, если между сырой и сухой частями машинного зала нет никаких перегородок, ни видимых, ни осязаемых?

— Давай-ка назад. Медленно.

Пятимся. Нормальные герои всегда идут в обход — это мы слыхали. Нет, я не герой, тем более не нормальный, раз забрёл сюда, но я бы с удовольствием избрал обходной путь, если бы он здесь был. Нет, чисто теоретически он существует — выбраться из здания наружу, пройти территорией, найти другой вход или лаз в машинный зал…

Наше счастье, что я не теоретик, а практик. Следовательно, твердо знаю, что нет у нас обходного пути. Вне здания аномалии нас угробят, а в лучшем случае мы потыркаемся туда-сюда без всякого толку и всё равно вернёмся сюда же, но уже до предела измученные. Бери нас тогда голыми руками.

Ноздри опять чувствуют влажный воздух. Два шага вперёд — там сухость, два шага назад — сырость. В чём подвох?

— По-моему, это безопасно, — не очень уверенно молвит Вычет.

Я не обращаю на него внимания. «Шнек» по-прежнему молчит. Детектор ничего не показывает. Дозиметр… ого! Но вот какая штука: его показания почти одинаковы что в сырой, что в сухой зоне, причём в сухой зоне они ниже. Это уже превосходит моё разумение.

Не хочу идти вперёд.

— Я пойду, — выждав минуту, теряет терпение Вычет. Неужели он не чувствует, что туда нельзя?

А ведь не чувствует. Подумаешь, мол, воздух сухой, эка невидаль!

— Стой, — говорю через силу. — Вместе пойдём.

— Тяжело? — Он участливо заглядывает мне в лицо. — Может, подождёшь меня здесь, а я один сбегаю?

— Нет… — У меня не хватает сил даже на то, чтобы обругать его. Сбегает он, видите ли! — Вместе…

— Тогда я впереди.

Покорно киваю. Что со мной? Пусть кто-нибудь придёт и объяснит мне, какая зараза в меня вселилась! Почему едва волочу ноги?…

Удар! Неожиданно. Без предупреждения. Зато с сокрушительной силой.

Падаю на колени. Голова раскалывается, мозг пылает, и боль, боль адская! О-о, я хорошо знаю эту жаровню в черепе, пси-излучение ни с чем не спутаешь. Всё плывет перед глазами, но в стремительно сужающемся поле зрения я вижу Вычета, он кричит мне что-то, беззвучно кричит, ничего не понять. Звук включи! У-у-у!… О-о-о… Кто-нибудь, прекратите это, я же не выдержу, я уже вою от боли, неужели она станет ещё сильнее?…