– Семен, американцы промахнулись. – Лицо Стаса Скворцова от постоянного недосыпания казалось каким-то помятым. На белках глаз отчетливо проявились красные ниточки лопнувших сосудиков.

– Я так и знал. Когда эвакуация?

– Начинайте сейчас. В три ноль-ноль по Москве все твои люди должны быть в эвакуационном корабле. Там же получите команду на пуск.

– Ясно. Что делать с «Прорывом»?

– Семен, американцы были очень близки к цели, – лицо начальника Центра управления космическими базами, казалось, еще больше приобрело вид комканой бумажки, – но лучше бы они просто промахнулись.

– Они его раскололи? – Богомазов буквально выкрикнул тяжело бухнувшую в его голове догадку.

– Угадал. – Скворцов тяжело вздохнул. – По крайней мере на две части. Куда упадут эти куски, одному Богу известно. Сейчас они летят практически рядом. Скорее всего, астероид лопнул от термонапряжений, вызванных ядерным взрывом. Мы этот раскол обнаружили только потому, что «подсвечивали» астероид сразу четырьмя лазерами. Компьютер совместил эти четыре «картинки» и увидел зазор. Наверху принято решение не вывозить гиперпространственный корабль с базы. Может, конструкция самой базы хоть как-то защитит «Прорыв».

– То-то я думаю, почему Земля так долго на связь не выходит. А тут, значит, такая петрушка получилась.

– Скорее не петрушка, а горькая редька.

– Стас, у меня к тебе есть предложение. Помнишь, со мной на связь выходил академик Хохлов? Ты в курсе, о чем он со мной говорил?

– Нет. Вы с ним разговаривали по защищенной линии связи. На этом настоял академик.

– Хохлов попросил меня объяснить создавшуюся ситуацию Ковзану.

– Кто это? – не понял Скворцов.

– Пилот «Прорыва», кто же еще.

– И что же сделал этот Ковзан, когда ты ему все обрисовал?

– Он предложил вариант, как можно спасти «Прорыв».

– Он, часом, не второй Эйнштейн?

– Бери больше. Он – любимец Бога, – прозвучало в ответ с Луны.