Библиарий положил свою руку на рукоять силового меча в ножнах и закрыл глаза. Мягко он призвал силу Ускорения, которая клубилась внутри его разума, сформировал ее и поглотил своими чувствами. Подбадривающая мощь с дрожью пробежала по его телу, и Мефистон позволил своему разуму выскользнуть из оков плоти и кости. Мягкое голубое свечение парило над рогатыми черепами, которые украшали его психический капюшон и Повелитель смерти потянулся дальше в поисках жизни. Призрак его пси-личности проскользнул по опустошенным улицам, поток ментальной силы скользил и тек под порывами ветра.

Мертвые оставили свой след на психическом облике Сабиена. В разрушенном городе не было месте, где бы ни было шрамов от жестоких убийств. Мучительная и грубая боль опалила каменную кладку, для чувств Мефистона это было столь же явно, как выжженная тень человека, оставшаяся после ядерного взрыва. На грани звукового восприятия слышались затихающие крики Кровавых Ангелов, фантомы толпой окружили его. Челюсть лорда Смерти нервно дернулась. Даже для библиария с их удивительной дисциплиной, было сложно отсеять белый шум населенного призраками города и продолжить поиски дальше. Он нахмурился. Казалось, там что-то было, на самой кромке его ментального взора, но оно было эфемерным, спрятанным в нагромождении призраков войны. Возможно…

Голова Мефистона резко дернулась в стремительном движении и технодесантник замер, пораженный этим действием. Псайкер Кровавых Ангелов смотрел в небеса. Вечерние звезды медленно появлялись на темнеющей синеве неба, и одна недвижимая яркая точка указывала на позицию "Европы".

— Они идут, — прошептал он сам себе, его голос был слишком тих, чтоб его услышал кто-то еще. Подобно рожденному новому созвездию, внутренний взор Мефистона увидел группу мерцающих разумов, приближающихся к планете на высокой скорости, среди них он считал странные психические вспышки, с которыми еще ни разу прежде не сталкивался. В воксе шлема технодесантника раздалось потрескивающее бормотание передачи, и тот взглянул на Мефистона.

— Милорд, сообщение с "Европы". Боевая баржа "Беллус" прибыла.

Он кивнул.

— Я знаю. Я чувствую их.

ЗАМЕДЛЯЯСЬ, "Беллус" развернулся своим молотообразным носом к братскому кораблю. Корабли были почти зеркальным отражением друг друга, огромные туши корпусов ощетинились пушками и ракетными установками. На каждом из них был огромный диск с эмблемой ордена под золотым навершием имперской аквилы, но на этом схожесть заканчивалась. Стоя на орбите Сабиена, экипажи обоих кораблей с сомнением и недоверием смотрели друг на друга. Редким зрелищем было увидеть два корабля такого типа в одном и том же месте. Такое развертывание обычно было прелюдией к войне огромных масштабов и многие на борту "Беллуса" и "Европы" задавались вопросом, а не начнется ли вскоре такая война.