С глухим звуком, ботинок Рафена звякнул обо что-то, и это привлекло его внимание. Там, у его ног, где пролитая кровь и серый дождь превратили сухую кирпичную пыль в дегтеобразную субстанцию, лежало тело в белом и красном керамите. Труп был втоптан в грязь, искореженный и разломанный паническим бегством илотов, но Рафен мгновенно его узнал.

— Сахиил…

Пока сражение кочевало туда-сюда, мертвый жрец оставался там, где упал, безукоризненная и безупречная броня, которую он когда-то носил, теперь была испачкана кровавыми отпечатками ног и измазана запекшейся кровью. Открытые глаза апотекария слепо уставились на шипящий ливень. Рафен никогда не чувствовал к этому высокомерному противнику ничего кроме неприязни, но сейчас, когда он смотрел на застывшее на мертвом лице воина выражение ужаса и отчаянья, он чувствовал к жрецу только жалость. Однако Сахиил невольно поставил свою собственную славу превыше преданности ордену и здесь, в этом грязном месиве, он полностью отплатил за свою лживость.

Рафен отмахнулся от еще одного атакующего ударом затыльника болтера и остановился, чтоб перезарядить. Одновременно он осмотрелся, найдя свое местоположение по актиническому сиянию голубого ментального пламени вокруг лорда Смерть. Дождевая вода, испаряясь, превращалась в белый пар, окутывая Библиария. Пока Рафен смотрел, эфирное свечение, которое окружало Мефистона, собралось вокруг нависающих дуг его психического капюшона, свертываясь в хлысты энергии, которые обжигали взгляд. Двойные рогатые черепа на кончиках его проводников из призрачного, пси-проводящего металла едва контролировали эту мощь, и библиарий раздулся внутри кроваво-красных доспехов, втягивая в себя смертельную силу.

Появились цвета и оттенки, которым не место в мире живых, сам воздух мерцал и искажался подобно призрачным линзам. Рафен видел цель Мефистона — отделение разорителей Несущих Слово, ощетинивающееся тяжелым оружием. Повелитель смерти развернул к ним голову и его глаза вспыхнули. На поле боя Рафен видел других псайкеров Кровавых Ангелов, применяющих свою способность, называемую "Ускорение", накидку из энергии, которая могла превратить человека в разрушительное торнадо, но Мефистон был мастером другой псионической силы, которая затмевала таланты библиариев и кодициев, которые служили под его началом. Мощь "Сокрушения" была освобождена, пламя безумной формы, вырезанное из жидкого света, развернулось каплей чистого и незамутненного уничтожения. Колдовской огонь охватил разорителей и поджег их; ранцы с боеприпасами детонировали и раскололи броню. Рафен инстинктивно присоединился к радостным крикам одобрения от Кровавых Ангелов Мефистона. Он пробрался вперед, чтоб встретиться с псайкером-командующим, салютуя силовым мечом, когда старший библиарий увидел его.