– В одном из миров лежит артефакт, нужно его забрать или уничтожить. Для двух служивых это не будет проблемой? А я уж вас так отблагодарю…
Вот как дома побывал, родные начальники так же всех остальных за дебилов считают. Вид у зеленого был такой же скептический.
– Что-то похожее я уже слышал, и после этого ты же пытался меня осудить за… Как там это дословно звучало: «…взрыв на планете и гибель двадцати пяти миллионов разумных существ»? Я не ошибся? Ась?!
Барб странно посмотрел на меня и отодвинулся в сторону. Смешно, он что, во мне фюрера увидел? Плевать.
– Андрей, мы же разобрались с этим вопросом, и тебя признали невиновным, да и, как на Земле говорится, кто старое помянет, тому глаз вон?
– Ага, а кто забудет – два!
– Юморной ты человек, – рассмеялся Арагорн, – но учти, я два раза работу не предлагаю… У тебя, кажется, возникли проблемы с возвращением на Землю? А на Гетее спасителя вообще ждет пуля? Как тебе за избавление планеты от гибели получение девятиграммового ордена с закруткой на спине? Ась?
– Слушай, ты, божок! – Меня буквально распирала ненависть к этому лощеному типу. – Не ты ли профукал своего засланца, который без проблем сдал тебя твоему врагу? Не твоя ли вина в том, что я тут, а не дома? Думаю, «благодаря» тебе многих землян не встретят дома родные и близкие. – Я усмехнулся и обвел рукой по кругу. – Да и твои покровители, уверен, недолго будут терпеть твои промахи.
Добродушное выражение с лица Арагорна как ветром сдуло.
– Слушай, ты, стражонок, ты не уважаешь богов, ты дерзишь, ты себя бессмертным возомнил, так я это заблуждение развею.
Тут же мощный воздушный удар опрокинул меня на землю.
Во рту появился солоноватый привкус. Сплюнул, мотая шумящей головой, встал на карачки. Божок стоял передо мной и нагло улыбался. На уровне подсознания пронеслась мысль, что тут и будет моя могилка. Но сдерживать себя я уже не мог.
– Что, без своих магических штучек не можешь?
– Ребята, может, успокоитесь? – попытался загасить разгорающийся конфликт Роман.
– Замри, смертный, – бросил в его сторону Арагорн, и тот действительно замер, только напряженные глаза выдавали его потрясение от случившегося с ним.