С того момента, когда после неясно зачем проведенного конкурса, в котором они оказались в числе победителей, юнги дали уже вполне ясную подписку, они фактически не принадлежали себе. И проживание, и этот перелет – последний перед прибытием на борт – находились под плотным контролем. Чего стоили капсулы, вшитые всем членам экипажей, даже дворянам, – активировав такую капсулу определенным сложным переплетением пальцев и рук, «подшитый» умирал в течение долей секунды…
…– Добро пожаловать на борт «Мстислава», юнги, – офицер-впускающий у шлюза посмотрел на браслет. – Ставрос Навкатос – каюта Ю семь, Антон Шевардин – каюта Ю восемь, можете располагаться и быть свободными в пределах палубы до вечернего построения.
– Разрешите вопрос… – начал Ставрос, на что офицер коротко ответил:
– Нет, – и показал рукой в коридор. – Прямо, первый лифт слева, три цифры вниз.
– Вот так, – поучительно и значительно сказал Антон, толкнув друга, когда они вышли из лифта.
Ставрос выглядел несколько обалдело и даже не огрызнулся. Навстречу прошли двое молодых мужчин – в военной форме, но было отчетливо видно, что она им «не родная». Разговор у них шел о квантовой механике…
– Ты зайдешь, когда разложимся?
– Зайду… в пределах палубы, – Ставрос головой помотал даже. – Ну и да. Вот это да так да.
– А ты чего ожидал? – Антон отвесил другу точный легкий пинок и, быстро открыв дверь каюты поднесенной ладонью, шмыгнул туда.
Ю8, несмотря на стандартное название, оказалась совсем не стандартной каютой. Во-первых, она была вдвое больше обычных кают Ю. Санузел помещался в отдельной секции, а не в выгородке. Имелся сейф и рабочий стол с полным набором аппаратуры и креслом; аппаратура оказалась подключенной к общей системе информации и связи корабля и корабельной библиотеке. Большущий экран позволял настраивать земные – и не только – пейзажи, музыку…
Но, если честно, Антон вдруг заскучал по своей каюте на линкоре. А все-таки жалко было его оставлять… так жалко… И сам корабль, и экипаж…
Он вздохнул и расстегнул сумку.
На самом верху лежал снимок-стерео. Антон медленно выпрямился и замер, глядя на него – как в окно.
Развалин поселка не было видно за плотной стеной стоящих вокруг Антона и пожилого крепкого атлета мальчишек.
Они стояли, как щит. Улыбаясь в объектив и спаявшись в единое неразрушимое целое закинутыми на плечи руками. Алели галстуки. Ниже снимок был плотно исписан именами, фамилиями и адресами. А в самом низу рукой Юрки Харитонова было подписано: