– Серьезно? – спросил Олег.

Денис кивнул и добавил:

– Сейчас разрабатывают для связи браслеты со встроенным радиотелефоном. Я в журналах видел… Вот что. Давай-ка я сейчас в библиотеку пойду, а ты ступай на стройку и приведи человек пять. Перетаскивать так перетаскивать… А остальным скажи, чтобы место сразу приготовили.

– Да мы и всемером будем месяц таскать, – заметил Олег.

– Вызови вертолет, – предложил Денис.

Олег отмахнулся:

– Ладно… Ты по пути зайди к Чакиным, – вспомнил Олег, – насчет ботинок, как там дела. Адрес знаешь?

– Сто лет назад записал, – проворчал Денис, вешая полотенце сушиться на верх кабинки. – Зайду.

* * *

Выглянуло солнышко, по небу быстро разбежались – кру́гом, интересно так! – тучи, и Денис замедлил шаг.

«А скоро ли будет так, чтобы солнце днем светило постоянно? – подумал он. – Мне не надоест…»

Маршрут был уже выверенный. Дома Денис взял оборудование, снял с плана поселка увеличенную копию и обозначил на ней все дома «своих» пионеров и кратчайшие пути от дома Третьяковых к каждому. Разброс, кстати, был солидный, если что – убегаешься. Денис подумывал о том, чтобы собрать простенькие рации, как только появится возможность.

В нескольких домах он уже бывал. Олег знал, кого выбирать и с кем дружить – люди, жившие в этих лачугах, не опустились и не охамели. Но от этого тяжелей вдвойне было видеть крохотные комнатушки, полы, выстланные чисто вымытыми кусками линолеума, подогнанными друг к другу – ужасающую картину опрятной нищеты. Дениса встречали в таких домах с напряженным достоинством: мол, ты, конечно, имперец, но и мы – люди, так что… И он снимал у порога обувь и низко, серьезно кланялся хозяевам, а распрямляясь – улыбался всем сразу. Острым чутьем подростка Третьяков-младший отчетливо понимал: если чего эти люди и не простят – так это жалости и высокомерия. В результате хозяева оттаивали почти сразу. С ужасом Денис думал, что скоро придется заходить и в иные дома – с киснущими под окнами лужами помоев, перекошенные какие-то, ощеренные, как лица и души их хозяев. И немного малодушничал: отряд окрепнет, всяко не одному…

…Над крыльцом Чакиных гордо висела вывеска, которой еще позавчера не было и которую Денис увидел издалека – и хмыкнул.

ОБУВНОЙ МАСТЕР ЧАКИН И. И.

ОБУВНОЙ МАСТЕР ЧАКИН И. И.

Илья Ильич сидел под этой вывеской. Свои дети – две девочки и мальчик – у него были еще совсем мелкие, но рядом устроились Никитка, еще один парень из отряда – Лешка Гордеев – и незнакомый мальчишка лет одиннадцати с покрасневшим ухом. Никитка с Лешкой ловко работали короткими острыми «косячками» и пересмеивались, слушая мастера. Денис прокрался вдоль забора и тоже услышал речь Ильи Ильича: