– Недолго дисциплинка держалась. Вот уж и первый антивоенный агитатор. Смотри, как бойко воду мутит, пожиратель хухум, – кивнул Вадим на экс-ефрейтора. – И приятелей себе набрал подходящих. Рожи-то до чего гнусные.

– Заметь, чувак, среди нет ни единого таха. Только наемники.

– Точно, сплошная гопота, – согласился Вадим. – Опасные твари. Интересно, что они задумали?

– Уж наверняка не сбор средств для сиротских приютов.

– Ого! К тебе вернулась способность шутить, рядовой Чьянгугу.

– Эй, чувак, моя фамилия Хэмпстед.

– И впрямь! Но это же в корне меняет дело! Значит, дурдом будет имени Хэмпстеда. Ах, какое музыкальное словосочетание.

– Нет, дурдом пусть будет имени Чьянгу... Э, э, погоди-ка! Почему это имени меня психушка, а имени тебя – проспект?! Что за оголтелый расизм? Я тоже хочу проспект.

– Заметано, – кивнул Вадим. – Забирай проспект. Мне разве жалко? Только сначала придется геройски погибнуть за таха, парень. Уверен, скоро тебе представится такая возможность.

– Наср! – Озадаченный Ирвин начал тереть лоб и шевелить губами.

Нанести на карту Малелы собственное имя ему чертовски хотелось. А вот погибать – не особенно.

Наконец построение завершилось. Забзугу умчался доложить об этом командарму, и вскоре тот летящей походкой лидера вышел к своим воинам. Настроен он был предельно решительно. О серьезности намерений говорило уже то, что в каждой руке Шаман сжимал по автомату. Он был столь грозен, что даже сплотившиеся вокруг Онибабо выродки замолкли и стушевались.

Пройдя взад и вперед перед притихшим воинством таха, маршал остановился и вскинул стволы автоматов к трухлявому потолку хибары:

– Мои непобедимые леопарды! – вскричал он и нажал на оба спусковых крючка.

Оказалось, что ради столь торжественного момента Мвимба-Хонго рискнул зарядить оружие. Правда, всего лишь по одному патрону на ствол. Грохнули два выстрела.

Бойцы заметно воодушевились, раздались одобрительные возгласы. Все явно стосковались по бодрящей пальбе в небеса или хотя бы в потолок.

– Вот и настал момент истины! – продолжил маршал, отбросив автоматы в руки телохранителей. – Малела простерлась перед нами, как шлюха перед солдатом. Она раскинула истерзанные ляжки улиц и обнажила беззащитное лоно президентского дворца. Нам осталось только нанести мощный проникающий удар в самое... это самое. И завтра ранним утром мы свершим это! Мы оплодотворим город нашим горячим семенем! Но прежде – выкорчуем из живота столицы ублюдка, зачатого грязными киафу. Этого трусливого и подлого Волосебугу, который мнит себя в безопасности за штыками доверчивых ООНовцев и пулеметными гнездами своих шакалов-солдат. Он точно паук сидит в темной бронированной каморке и плетет, плетет сети обмана и кровожадного колдовства. Однако ему не спастись от справедливого народного гнева! Мои герои каменной поступью войдут в его смрадное логово и каблуком раздавят жирное насекомое!