Цандер выпрямился в кресле так, что оно жалобно скрипнуло.

– Я уверен, мы найдем правильное решение, только у меня нет уверенности в том, что это свершится завтра или послезавтра.

Сталин помолчал и уже другим тоном сказал:

– Вот видите, как тесно переплелись наука и политика! Технические трудности превращаются в политические! Получается, что от решения технических трудностей в какой-то степени зависит политика нашей страны… Вы понимаете это, товарищ Цандер? Понимаете всю меру ответственности?

Фридрих Артурович хотел было сказать, что ему куда как больше, чем товарищу Сталину, хотелось бы, чтобы люди могли преодолеть притяжение Земли и вырваться к Луне, но он вовремя остановился. Не то это было место, и собеседник не тот. Вместо этого он со всей силой своей убежденности сказал:

– Товарищ Сталин! Проблема обязательно будет решена. Обязательно!

– Что может ускорить решение? – после небольшой паузы спросил Сталин.

– Путь тут только один – нужно подключить новые научные силы…

Бросив взгляд на карту Европы, Сталин спросил:

– А за рубежом кто-то работает в этом направлении?

Ученый пожал плечами.

– Наверняка работают, только я не специалист, товарищ Сталин. Вам товарищи из Академии наук точнее скажут.

СССР. Москва Ноябрь 1930 года

СССР. Москва

Ноябрь 1930 года

– Давай!

Негромко хлопнуло, и носик горелки украсился лепестком ацетиленового пламени. Толстые шланги от медной трубки уходили к баллонам, дающим пламени силы резать, плавить, испарять. Силу этого лепестка товарищ Цандер знал, так что особенно ни на что не надеялся. Не случалось ему еще видеть металл, способный ему противостоять. И хотя ОГПУ организация, слов на ветер не бросающая, даже уверениям товарища из органов как-то не очень верилось.

А Семен, лабораторный газорезчик, и подавно уверенности в себе не терял. Когда он работал, не было для него ни чинов, ни званий – пролетарий! Он подмигнул им, прежде чем опустить на глаза темные очки на пол-лица, сразу став похожим на мотогонщика перед ответственным стартом. То же решительное выражение на лице, выпяченная вперед челюсть. Весь облик его говорил, что он готов бороться с металлом и победить его. Что-то он там подкрутил, и послушное человеку пламя вытянулось, став лезвием скальпеля, поголубело…

Огонь кольнул брусок, проверил на прочность, словно примеривался, с какой стороны за него приняться… Кольнул еще раз, вцепился.

Это продолжалось минуты две. Огонь упирался в брусок, заставлял его тускло светиться, но не более того.