- Это здесь причем? - Китами окончательно разозлилась и смотрела угрюмо, исподлобья.

   - При том при самом, - Ватанабэ в очередной раз засунул руки в карманы. - Сшибание монет с ботаников - это я еще могу понять. Мелкие пакости и серьезные неприятности вроде сломанных ног - уже сложнее. А вот случай учительницей английского - за это тебе стоило горло перерезать.

   Дзюнко почувствовала, как подкатывает к горлу знакомый ком, и упрямо отвернулась, едва не уткнувшись носом в грязную стену.

   - Да пошел ты... Умник чертов, - сквозь синие линзы глаза разглядывали облупившуюся краску. Взор подозрительно замылился, словно приближались слезы. - Очередной судья нашелся. Никто меня не может судить, кроме сатаны.

   Плюха прилетела неожиданно и беззвучно. Тяжелая, но мягкая, как плюшевый медведь, ладонь хлопнула по затылку, вызвав в ушах Китами оглушительный звон. Едва не въехав носом в стену, девушка в ярости развернулась к толстяку, стоявшему на том же месте с одной рукой в кармане, а ладонь второй сложив в увесистый кулак, который тут же продемонстрировал Дзюнко.

   - Вот я сейчас кому-то по заднице нашлепаю за такие закидоны, - пообещал Сэм. - Завязывай уже с этой ерундой про сатану. Тоже мне, нашлась, наследница Алистера Кроули. Я тебе еще припомню хранение в подвалах голых мальчиков!

   - А припомни! - она все-таки сорвалась. Сегодняшние страх, нервы, пережитая смерть и вообще все непонятное, что случилось в течение всего-то пары часов, давили на психику слишком сильно. - Давай, напомни! Напомни, что я сатанистка! Давай. Напомни, что я не девственница и шлюха! Напомни, что я людей калечила! Напомни, что из-за меня погибла целая семья! Давай! Заодно можешь меня сразу казнить, скотина ты непонятная! Возьми меня за ноги и выкинь с лестницы, как эту стерву рыжую! Я за перила цепляться не умею! Давай, выкинь! В аду меня все равно уже ждут!

   Из глаз брызнули таки слезы, она наступала на Сэма, возвышавшегося над ней на голову, и кричала ему в лицо срывающимся голосом. Кричала о том, чем так долго хотела гордиться. О том, что сама для себя создала. О том, что никак не могла простить самой себе.

   Дзюнко Китами кричала на Сэма. Потому что, едва увидев в нем то странное, мимолетно распознанное понимание, она хотела, чтобы оно в нем осталось. Впервые за годы кто-то видел ее глубже внешней оболочки. Как он ухитрился разглядеть, почему, зачем - неважно. Ей просто хотелось, чтобы так было. А сейчас он, уклоняясь от ее вопросов, наотмашь лупил по ее болевым точкам, безошибочно распознанным. Или, может быть, просто нашел такой способ действовать на нервы.