"Исполнение замысла".

   "Осуществление процедуры".

   Он куда-то летел. Куда-то, откуда доносился такой знакомый, такой чужой голос. Он вспомнил горечь. Горечь потерявшего крылья. Вспомнил радость. Радость обретшего цель. Ни лиц, ни имен, ни образов - ничего. Только чувства.

   Но вдруг по белому полотну окружающего ничто прошлась полоска помех. Вместо абстрактной пустоты голоса перед глазами возникло лицо. Человеческое лицо. Мать глядела грустно и ласково. Она говорила что-то, но с шевелившихся губ не срывалось ни звука. Вот уже вместо мамы перед Учики стояла Инори. Она протягивала руки, словно прося прийти, оказаться рядом. Сделать что-то.

   - Никогда, - говорила Кимико, стоя в грязной сточной жиже и смотря в пустоту глазами без зрачков. - Никто и никогда не должен испытывать горя. Никто, нигде и никогда не должен плакать.

   Судорожно дергавшийся Ясфир, едва не выплескивавший наружу содержимое собственного желудка, на полусогнутых ногах пятился к стенке туннеля. Вскоре он уже терся своей черной формой о склизкий камень.

   - Счастье для всех, - произнесла Инори. - Счастье для каждого. Горе должно устареть.

   Девушка шагнула вперед. Ощущая палящий жар, исходящий от белоснежного сияния, Ясфир закусил губу. В глазах мутилось, ноги подгибались. Он был в секунде от падения в грязь.

   Учики чувствовал - что-то пошло не так. Свечение не должно было прерываться живыми картинами. Инори улыбалась, протягивая к нему руки. Но улыбка ее почему-то сползала по щеке на шею, как будто кто-то плеснул воды на акварельную картинку. Улыбка была не настоящей. Сметенная слезами, фальшивая радость стекала прочь.

   - Чики-кун, - он, наконец, услышал, что она говорит. Лицо Кимико уже смазалось целиком. Но голос, совсем непохожий на другой, зовущий, звучал громко, звенел в ушах. - Ты несчастлив? Это плохо.

   Позади девушки на снежно-белом фоне начало расползаться черное пятно.

   - Я так стараюсь. Я так хочу, чтобы всем вокруг было хорошо. Ведь должен же кто-то светить другим собственным светом. Но у меня не получается, Чики-кун. Я ненастоящая. Я сломанная.

   Черное пятно выпустило щупальцами две длинные руки. То были руки человека. Они схватили Кимико поперек талии и до хруста сомкнули объятия. Бесформенное чудовище пыталось раздавить Инори. А она все смотрела на Учики таявшими глазами и говорила.

   - Я верю, что ты можешь мне помочь, Чики-кун. Я верю. Пожалуйста. Пожалуйста, помоги мне. Я потерялась здесь. Я ничего, ничего не понимаю.

   Грязные черные пятна оседали на девичьем теле. Только сейчас Отоко понял, что Инори стояла перед ним обнаженной. Но о подобном сейчас совсем не думалось.