На восток.

Несколько дней подряд параллельным курсом с ними трусила небольшая собачья стая.

Псы приглядывались к выдыхающимся людям, прикидывая шансы на успех. Игорь хрипло кричал, когда они подбирались слишком близко. Кидал в них камни и палки. Собаки, рыча и огрызаясь, отходили. Пока еще они были сыты. Просто думали о будущем, потому и не отставали.

На пути попадались выжженные деревни. Кое-где на деревьях болтались висельники с выцветшими табличками на груди…

Зачищенная территория.

Игорь смутно вспоминал виденную в юности немецкую книгу периода Третьего рейха, в которой на территории балтийских государств были напечатаны проценты неполноценных в расовом плане народов. На Эстонии стояла крупная надпись: JUDENFREI.

Сейчас, как и тогда, «всяких прочих русскоязычных» к полноценным никто не причислил. И старательные ребята, которые один только сатана знает, каким образом сохранились с тех давних пор, когда герр Гейдрих составлял свой печально знаменитый отчет, снова принялись за работу…

— Пап, что это? — спросил как-то раз Андрюшка, указывая на дымящиеся развалины очередной деревни.

Игорь долго молчал, а потом тихо ответил:

— Обыкновенный фашизм.

— Что такое… фашизм? — ребенок будто попробовал незнакомое слово на вкус. И, судя по кислой мине, оно ему не понравилось.

— Это когда всё совсем плохо, — сказал Морозов. — Когда хуже некуда.

Морозов спустился вниз, дети пошли следом.

Около одной из сохранившихся стен лежали обугленные тела. Стоял мерзкий, густой запах. Вдоль улицы бежала рыжая с подпалинами собака с костью в зубах.

Дети с немым ужасом взирали на смерть и опустошение.

— Тут больше нечего делать, — совсем тихо произнес Игорь.

И они пошли дальше.

На восток.

Нет, конечно, он помнил и тех хуторян, что приютили их, когда была гроза. И того доктора, который был убит за то, что пытался остановить ад. Конечно, помнил. И наверняка было еще немало других прекрасных людей, которые не слишком морочились на предмет расовой чистоты одного мужика и пятерых… четверых… бездомных детишек…

Но сила, видимо, была не на стороне этих людей.