Когда Кирилл очнулся от забытья, больше походившего на смерть, он вздернул к лицу запястье с часами.

— Как… как это случилось? — спросил он себя, еле шевеля губами. — Я упал, да… но этого же не может быть! От падения они не могли… — с трудом ворочал он мыслями, тупо всматриваясь в электронный циферблат, который показывал лишь одни нули.

Вспомнив, где он находится, Васютин затравленно огляделся. Вскочив на ноги, он нерешительно шагнул вперед, толком не зная, куда же ему идти. Как только он сделал этот шаг, часы на руке тихонечко пискнули. Взглянув на них, Васютин понял, что они снова пошли, прилежно отсчитывая секунды.

«Значит, отсчет начат, — догадался он. — Ноль часов, ноль минут, пятнадцать секунд. Сколько у меня времени — вот вопрос…»

ПОВЕСТВОВАНИЕ СЕМЬДЕСЯТ ШЕСТОЕ

ПОВЕСТВОВАНИЕ СЕМЬДЕСЯТ ШЕСТОЕ

Просторный начальственный кабинет в здании ФСБ на Лубянке был до отказа набит людьми в штатском. И хотя знаков различия на одежде не было, опытный взгляд без труда рассортировал бы их по старшинству, сразу определив и командира. Он сидел за массивным громоздким столом, к которому примыкал другой, вытянутый и изящный: за ним расположились чекисты рангом пониже. Остальные федералы, рассевшиеся вокруг на принесенных стульях, были рядовыми «полевыми игроками». Помимо званий собравшихся разделяло нечто большее. Двое из них были готовы обрушить на остальных строгую кару, тогда как остальные готовились принять заслуженное наказание.

Хозяин кабинета, генерал-майор Валентин Сергеевич Герасимов, был внешне спокоен, как безветренная погода перед раскатистой грозой. Его угрюмый взгляд пристально скользил по лицам подчиненных, будто стараясь выявить самых виноватых еще до начала совещания. В плотном безмолвии кабинета уже ясно слышался треск срываемых погон, который непременно рано или поздно прозвучит.

— Я так думаю, что все в курсе произошедшего? — начал Герасимов поставленным командирским голосом, подавшись вперед и навалившись на стол широкоплечим туловищем. — Все равно — повторю. Не как информацию, а как обвинение, — сурово добавил он, тяжело вздохнув и откинувшись назад. Чекисты безмолвствовали.

— Вчера американский телеканал ABC начал рекламу документального фильма, снятого стрингером Ником Берроузом в Останкине. — Генерал-майор глянул на часы. — А пару часов назад трансляция фильма закончилась. Весь мир на ушах стоит, вашу мать за ногу!!! — рявкнул он. — Что скажешь, Пал Ильич?

— Валентин Сергеевич! — чуть откашлявшись, бодро начал Афанасьев. — Это не первый фильм об Останкине, который показывают американцы. А именно — третий.