— Так уже добрых полчаса, — сообщил Грину дежурный. Синие губы на бледном, как мел лице тряслись. — Аварийная частота забита.

— Понятно, спокойно ответил Грин. «На тебя смотрят люди, не паниковать!», приказал он себе, и сделал несколько глубоких вдохов.

— Так, ясно, — сказал Грин спокойным голосом. — Слон, Никита, займитесь наблюдением. Остальным ждать меня внизу, — приказал он. Все вышли, и Грин с дежурным остались одни. Грин стал крутить ручки настройки, переходя с волны на волну. На основных частотах царила неразбериха. Внезапно Грин уловил знакомый позывной, и схватился за микрофон.

— Янтарь, Янтарь, вызывает Чайка-два, прием, — торопливо проговорил Грин. — Янтарь, Янтарь, как слышишь меня, это Чайка-два. — Позывной группы Грина был Чайка-два, а Янтарь — отцовского заместителя, командира первой роты гвардейцев, тоже капитана, того, что курировал разведрейд.

— … перейди на Динамо, перейди на Динамо, я Янтарь… — услышал Грин. Пролистав книжечку с таблицами частот, он нашел там частоту «Динамо», и перевел на нее рацию.

— Янтарь, нахожусь на точке «медведь», жду указаний. Я Чайка-два, прием.

— Чайка-два, валите из города, я Янтарь, прием, — голос капитана прерывался. Из рации доносилась беспорядочная стрельба.

— Повтори, Янтарь, повтори, не понял, я Чайка-два, прием.

— Чайка, здесь бардак, полный бардак. Половина бригады сбежала, нас блокировали на базе. Сарацины повсюду, повсюду. Нас давят со всех сторон, головы не поднять. Я Янтарь, прием.

— Какие мои приказы, Янтарь? Я Чайка-два, прием.

— Бери своих людей, и вали из города на хрен. Мы тоже попробуем прорваться. Я Янтарь, прием.

— Понял тебя, Янтарь, понял. Выполняю. Я Чайка два, конец связи, — Грин опустил микрофон. В этот момент из соседней комнаты раздался крик Никиты:

— У нас гости!

— Что за гости? — Грин пошел к окну, и выглянул в щель между мешками с песком. Солнце уже встало, и ему хватило одного взгляда, чтобы понять, кто приближается к зданию.

— Не стрелять, это наши! — крикнул он, и кинулся вниз — встречать гостей. Он опасался, что бойцы начнут стрелять, но оказалось, что внизу все спокойно. Слон стоял у приоткрытой двери, и смотрел на подходящих к дому людей. В дверь, тяжело дыша, ввалился солдат, за ним другой, и какие-то гражданские. В холле сразу стало тесно.

— Кто старший? — спросил Грин у стоящего впереди немолодого солдата. Солдат замялся, переглянулся с товарищами, и пожал плечами.

— Понятно, — процедил Грин. Вновь прибывших было восемь. Четверо солдат-резервистов, две женщины, одна в возрасте, другая, что помоложе, с детьми: мальчиком и девочкой лет десяти-одиннадцати на вид. Подождав, пока все соберутся в холле, Грин вышел на середину, и вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию: нужно было уходить из города, пока сарацины не обложили опорный пункт. Пока они заняты тем, что охотятся на улицах на разбегающихся гражданских, есть шанс прорваться. Желающим Грин предложил присоединиться к его группе.