– Ясно. А это на баркасе – упырь?

– А… Не, эт один из них. Укуренный вхлам всегда, выйдет и так и стоит. Часами. Я ж говорю – там полный ахтунг, что творится. Но пока – ничего такого, чтобы их трогать. По старой памяти тут хотели повязать их за наркоту, потом подумали: они не торгуют, сами жрут, – и куда их сажать? Зачем? Они не вредят, заботы особой не требуют – зомбаки сюда иногда доходят, но они за забором, нам крикнут – мы подходим, отстреливаем.

Поблагодарив, Даша забралась в машину и, проехав пост, свернула к огороженным домикам.

Ворота на стук приоткрыл на ладонь вполне приличного вида паренек, без интереса поглядел мутными глазами:

– О. При-вет. Что так как?

– А ниче. У вас пожрать-отдохнуть можно? У меня бухло есть. – Даша порадовалась, что прихватила «на обмен» из домика аж три найденные бутылки коньяка. Военным в Питере она только заикнулась, как Евгений Петрович категорически отказался и велел и не предлагать никому. А тут сойдет. Но вообще надо что-то подумать на обмен, на будущее. – Ну как?

– А. Ща. Роб-ик ре-шит. – И ворота закрылись.

Даша успела выкурить сигарету и замерзнуть – пошел мелкий снежок крупой, с ветерком, погода портилась окончательно. Ворота вновь открылись, паренек сделал указующий жест и скрылся внутри. Вышел новый персонаж. Рослый, длинноволосый брюнет лет около тридцати, с красивым лицом и перебитым, но прямым носом, в джинсе и клепках. Не укуреный, но с запахом алкоголя, впрочем, в меру трезвый.

– Рад приветствовать в нашей скромной обители прекрасную даму и ее спут… – он окинул взглядом машину, – путешествующую в одиночестве! Позвольте представиться – Роберт Луисович Стивенштейн. Да-да, родственник того самого, Роберта Льюиса Стивенсона, который…

– А в паспорте что написано? – улыбнулась Даша.

– А какая теперь разница, прекрасная путешественница? Меня действительно звали Роберт, а кроме того… сейчас каждый вправе выбрать себе новое имя и новый путь. Вы не находите? Мир пришел к перелому – и можно восстанавливать безвозвратно утерянное… а можно создать новое. Это горе, эта беда и кара – она еще и шанс… ведь порой, чтобы обрести себя, надо себя потерять… Вы так не думаете, о прекрасная незнакомка, не называющая себя?

– Меня зовут Дарья, и, собственно, не споря о философии – ее каждый выбирает сам, и возможно, вы и правы, – так вот, не споря – интересуюсь: можно у вас поесть-отдохнуть? С меня две бутылки неплохого коньяка – больше у меня ничего нет.

– О, прекрасная Дарья-путешественница! Вы не просто украсите – осчастливите нашу скромную обитель… и ваш коньяк… прольется благодатным нектаром на наши измученные местной сивухой организмы… Прошу вас – загоняйте своего боевого коня в стойло и присоединяйтесь к трапезе!