…Веселье уже бушевало часа три. Васька обожрался до состояния рыгающего шарика, и с ним сюсюкали две девицы лет максимум шестнадцати, лаская и играя, в воздухе стоял устойчивый запах травки, коньяк давно ушел, и его сменила подозрительного вида водка. В уголке мутили что-то посерьезнее травки, а в соседнем блоке, разделенном на комнатки-пеналы, судя по весьма громким звукам, наслаждались куда более естественным способом. Причем настолько самозабвенно и искренне, что Даша всерьез позавидовала. Ну вот еще, лезет же в башку всякая глупость… Она, несмотря на отговорки, все же вынуждена была выпить пару бокалов дешевого шампанского – судя по всему, хиппари не сильно-то и нуждались, прибарахлившись где-то неплохо. И теперь, очевидно, вино и навеяло фривольные мысли. Тряхнув головой, она откинулась на стуле, слушая симпатичную, но неприятно и, такое впечатление, что непроизвольно гримасничающую темноволосую девицу. Она что-то рассказывала, покачиваясь, как кобра, порой обливая себя вином из зажатого в руке стакана, приближала лицо, и Даша видела ее сильно расширенные зрачки. Понять, о чем она рассказывает, было трудно – похоже, о том, какой Робби молодец и сколько дури у них теперь есть, что хватит на год… Ее сменил сам Роберт, уже сильно прогретый с момента встречи, но все же наиболее трезвый из всех, похоже. С ним Даша обсуждала, что творится в мире и как «куда дальше жить», попутно пыталась выяснить, что впереди. Но тут ждал облом – эти хиппари, оказывается, прибыли сюда вместе с реконструкторами на какое-то там шоу, но потом, когда началось и реконы обустроились в крепости, – их оттуда поперли… за веселый нрав, постоянный кутеж, воровство жранья и полную беспомощность и бесполезность. Но они не пропали – в первую очередь действительно благодаря хватке и организаторским способностям Роберта. Этот брошенный участок рядом с постом оказался и безопасным, и удобным местом, и на ближайшее время они тут собирались задержаться, а там и лето. А летом все будет проще. Даша слушала, поддакивая, а потом решила перевести разговор на то, что ее интересовало:

– Слушай, там у деревянной бытовки машина стоит. «ЗИЛ-сто тридцать первый», армейский, тентованный. Это ваш?

– А, этот. Ну да, наш. Это нашего товарища – вон он на баркасе торчит, видела? Он сам из Нижнего, за каким чертом тут оказался, не знаем, когда его встретили, он на этом «зилке» уже и рассекал, где его подрезал – тоже не знаем. Умотанный был, три ночи не спал, говорил. Ну мы с ним и договорились – с нас жранье и все прочее, а он нас возит, когда надо, и все такое. Потом он на баркасе нычку анаши нашел – и все, целыми днями: дунет – и торчит. Так что если ехать куда – заранее надо говорить, чтоб отпустило. У нас кроме него только я водить-то и умею. Но я легковую могу, а с этим не знаю. А он вроде в армии водителем был, как раз на таком. И порой резкий, зараза, и драться любит… – Роберт непроизвольно потер плечо. – Так что лучше пусть курит, так нам проще. Травы тут в… недалеко подрезали немерено, не жалко.