Оставив техника оплакивать свою не завидную долю, друзья поспешили убраться. Пока Доцент не начал закидывать своими "важными" вопросами, от которых даже Дыба, начинал выть волком. Закрывшиеся створки ангара дали команду выпустить воздух из не дышавших легких, троица спешила покинуть ангар, с ужасом ожидая окрика с просьбой "проконсультировать".

— Кажется пронесло, — усмехнулся Череп.

— Ой, не говори, а то на каркаешь, — не веря в счастье, Дыба набирал крейсерскую скорость, — Все таки он нормальный мужик. Но душный. Когда с госпиталя вышел думал, что я отдохнул, набрался сил. Так он меня через двадцать минут уже бесил.

Желая тоже поучаствовать в промывании костей, Косяк старался догнать друзей. Напряженно сопя, старался выдержать темп. Не дождавшись сочувствия и понимания к своей персоне, Косяк рванул по коридору.

Оставив далеко позади друзей улыбавшихся вновь "ожившему" товарищу, Косяк ворвался в кубрик. Стягивая промокший комбез, брезгливо приговорил оного к уничтожению. Закрывая крышку утилизатора, с чувством выполненного долга, встрепенулся и повел носом. С неожиданным гудением раздался щелчок, и наэлектризованный воздух защекотал ноздри. Разогнав легкую дымку повисшую грибом над тушей утилизатора, Косяк за озирался с видом нашалившего ребенка. Заслышав шаги, метнулся в душ.

— Косяк паскуда, — только войдя, Дыба едва не упал от шибанувшего запаха, — Сколько раз говорить! Прежде чем кинуть в утиль — выворачивай карманы!

Пройдя в комнату, Череп бросился к пыхтевшему утилизатору. Хлопнув по крышке управления, прекратил конвульсии умирающего зверя.

— Все. Можно покрывать венками, — проговорил Череп, разглядывая сплавленные потроха, откинутой крышки, — Теперь точно штрафанут. Да ладно штрафанут. Еще бы немного, и коротнуло бы реактор.

— Косяк, а ну выходи, — забарабанил в дверь Дыба.

Уже собравшись продавливать стальную створку, великан остановился. Шелест воды прекратился. С шипением дверь выплюнула растирающегося полотенцем Косяка. Угодив в крепкие руки праведного гнева, стрелок вытаращился с не понимающей рожей. Понимая, что разговора не избежать, дал себя усадить на кровать. Выслушивая гневные отповеди и параграфы правил безопасности, в начале зевал. Но все больше увлекаясь изобилием местоимений и словесных оборотов деревенского фольклора, не перебивал проникаясь сутью.

— …В конце-то концов Косяк! Так нельзя относиться к опасным вещам! Ладно хрен с ним с аппаратом, — вычтут пол оклада и все, — продолжал разоряться Дыба, — Ты же чуть нас не угробил. Эта штука, может так рвануть — что нас со стен и не отскребешь…