— Но почему ты остался? — Недоуменно спросил Надим, все не веря, что его товарищ всегда скептически относившийся к любым не денежным вопросам, иронично улыбавшегося при цитатах из Корана, вдруг решится принять участие в деле не дающем никакой выгоды, и мало того, — несущем глобальный убыток, — …улетал бы со всеми. В столице бы нашел себе новое занятие. С твоим-то опытом и руками, будешь желанным работником при любом деле.

— Эх Надим, Надим, ты меня совсем за человека не считаешь? — усмехнулся старый товарищ, немного замявшись устало добавил: — Просто в один день я понял, что бегать, суетиться, крутиться, изворачиваться — в надежде сорвать куш. Это не совсем то, чем должен жить человек. Есть еще, что-то, что отделяет нас от животного… И твой поступок мне открыл глаза. Я многое в жизни делал не так и не то, поэтому хочу хоть раз за прожитые годы сделать достойный поступок. Так, что давай-ка брат, вводи координаты восемьдесят шесть с половиной от нуля левый крен, и семь градусов правый крен, и дергай главный рубильник! Пусть твари подавятся нашими жизнями!

Схватившись за тройной штурвал, сильно напоминавший старый корабельный, Надим вцепился в стальные рукоятки и с усилием провернул первое колесо. Отзываясь звонкими щелчками штурвал повернулся на положенное значение, а следом звонко затрещали выставляемые значение штурвалов поменьше. Еще раз проверив значения на монохромном табло, стартех подскочил к рубильникам.

Первый рубильник вошел с упругим щелчком, и по усилившемуся гулу и дрожанию пола Надим узнал работу разгонных генераторов. Второй щелчок рубильника заставил моргнуть освещение и отозвался чередой тревожных писков на пульте. Но проскочившие между керамическими тарелками мелкие разряды, прекратили взбираться к потолку ожившими молниями и между столбами начало проступать марево поднявшейся температуры.

Задержав руку на третьем рубильнике, Надим вдруг ощутил во всем теле ледяной холод и панический страх буквально сковывающий тело онемением. Перед глазами проскочила мгновенной кинолентой вся его жизнь, и внутри забилась паническая мыслишка о желании жить. Пусть все катится в преисподнюю, и он сейчас успеет убежать, выбраться из ущелья и будет жить. Жить любой ценой, пусть это предательство, пусть это низко, но будет жить.

Вспотевшая рука в перчатке рука, буквально заливалась потом и желала разжаться. Но заскрежетав зубами, человек собрав всю волю в кулак зарычал, едва не вырывая рычаг с рывком замкнул медные клемма контактов. Завибрировавший пол наполнил помещение нарастающим гулом. И одновременно с выстрелом, сорвавшимся с кончика орудия переливающимся сгустком плазмы, на одной из колон лопнула с противным визгом керамическая тарелка изолятора. Следом за ней еще одна разлетелась белесой былью, и с оголенного сердечника сорвался коронный разряд, впившийся в ближайший неэкранированный участок операторской. В один миг серый скафандр расцвел сиянием и испарился во вспышке коронного разряда, поглотившем комнату буйством вырвавшейся на свободу энергии разрушения.