— Принесла не легкая, — пробормотал Череп наблюдая за входом в котором показалась многочисленная делегация столичных офицеров. Ему пришлось выдержать целый бой с советниками и наблюдателями желавшими подойти к эксперименту с помпой и освещением в средствах массовой информации. Тут голова пухнет от всевозможных расчетов, хронического недосыпания, а некоторым не терпится раструбить об "усиленной работе по подготовке к победе".

— Не переживай, — понимая волнение парня, Цыганов положил руку на плечо, — Удав всыпал болтунам по полной программе. Они даже бояться вообще смотреть в твою сторону.

— Да уж, — криво усмехнулся Череп, вспоминая бурю поднятую на одном из совещаний командиром заставы, — думал, стены обвалятся.

И не то, чтобы люди были плохие, просто офицеры отвечающие за работу с личным составом настолько вжились в свои обязанности, что как зачастую бывает потеряли самих людей, и воспринимали наемников как статистов в театре высокопарных речей, и пафосных воззваний при этом игнорируя самые обыкновенные чувства такта и порядочности. И Удав напомнил им. Но так напомнил, что все "залетные" офицеры из команды пропагандистов спустя двадцатиминутный разнос, стояли пунцовые как раки, даже не пытаясь возразить полковнику.

Вспоминая прошедшую неделю, Череп передернул плечами. Такого психологического прессинга и жерновов нехватки времени, такой нервотрепки он не испытывал никогда. Буквально в ту же ночь когда заставу тряхнуло от толчка, вызванного чудовищным взрывом в ущелья Двух Сестер, он был с командующим на КП и был свидетелем как испарилась часть хребта.

Та ночь далась полковнику очень тяжело. Потеря эскадрилий летунов до последней машины сдерживающих тварей на подходах к вершине хребта, и сцена последнего боя штурмовика, буквально с разодранным корпусом на двух чадящих турбинах, остервенело отстреливающегося от наседавших тварей, очень подействовала на и так не блиставшего здоровьем командующего.

Череп видел как прямо на глазах, человек с каждой секундой терял силу жизни, и когда твари буквально на лоскутки рвали экипаж пытавшийся выбраться из притершегося к скале штурмовика, полковник постарел на десять лет. Но когда арабы объявили экстренную эвакуацию, и спустя два десятка минут ущелье поглотила ослепительная вспышка, — напрасная гибель летунов надломила полковнику внутренний стержень.

Слова лейтенанта предсказавшего финал событий превратили оного в пророка. И без того выделяющий лейтенанта из плеяды офицеров, полковник теперь принимал каждую высказанную Черепом мысль как единственную здравую. А по случайно оброненным словам о необходимости эксперимента с людьми, с Черепом провели настоящий допрос-беседу. Вызванный Рвач с хваткой бульдога едва ли не с клещами вырвал с него все подробности задумки по привитию наемникам нового алгоритма. И той же ночью, разбуженный Цыганов заспано протирая глаза, вчитывался в строки доклада, и резко проснулся едва не затрясся вчитываясь в конечные цели эксперимента. И без того вечно бунтующие волосы, казалось встали дыбом, когда управляющий лабораторией с горящим взором подтвердил большие перспективы и практическую ценность такого эксперимента.