Он отказался сдаваться. Расплавленный океан вырвал у него из руки топор, затем содрал с тела доспех, но он не ослаблял хватку. Плоть сорвало с костей, а кости отделило от души. Но он продолжал крепко держаться.

Затем пришла тень, которая была столь огромной и темной, что заслонила воющее колдовское свечение не-пространства.

Калеб снова взглянул на звезды. Подлинные звезды, мигающие сферы далеких солнц, которые блестели в ночи, и корпус корабля под ногами.

Не мертв. Совсем не мертв. Облачен в керамит Корсаров, в руке топор.

Но один. Абсолютно один на обшивке корабля, с оружием, но без братьев.

Калеб рубил, рубил и рубил, погружаясь все глубже в корабль с каждым ударом энергетического клинка секиры.

В течение считанных минут он обнаружил первую добычу. Когда визгливый когтистый воин умер, Красный Корсар порубил тело раптора на прикрытые керамитом куски и трясущимися пальцами загреб мясо себе в пасть.

Мало. Слишком мало. Он все еще был голоден.

Он что-то чуял. Что-то сладкое, но неопределенное. Им был окрашен воздух в коридорах корабля. Калеб задышал медленнее, смакуя аромат и практически ощущая его вкус. Что-то, затронутое варпом, тошнотворно-приторное в своем сопротивлении порче и обладающее самой редкой и сладкой кровью во всем человеческом роде. Каждая капля красной жизненной влаги, выжатая из раздавленного сердца, будет божественным нектаром.

Красный Корсар помчался вперед, словно дикий зверь. 

XXIV ВАНДРЕД

XXIV

ВАНДРЕД

Возвышенный бродил по мостику, сжимая и разжимая многосуставчатые лапы. Они то складывались в узловатые кулаки, то раскрывались, будто медленно распускающиеся уродливые цветы.

Атраментары — семеро оставшихся после гибели Враала на Крите — собрались в стратегиуме, чтобы служить своему хозяину и господину, поскольку их хозяин и господин пребывал в ярости.

Один из терминаторов поднял двуручный молот, положив массивное навершие на плечо. Лепная поверхность наплечника изображала рычащую морду нострамского льва. Из-за света, который отражался от молота, глаза зверя казались яркими и золотистыми.

— Пророк вас не предавал, повелитель.

— Ты не можешь этого знать наверняка, Гарадон.

Возвышенный продолжал прохаживаться, хотя и сгорбленной, звероподобной походкой. От каждого шага по палубе расходилась вибрация. Экипажу становилось все неуютнее. Военачальник редко покидал трон, если ему не требовалось отчитать или уничтожить что-то, находившееся вне его досягаемости.