– Кому охота после бани на дождь идти, – философски заметил Темыч.

А Генок заявил:

– Да ерунда это. В печке мыться. Так не бывает. Там и не поместишься.

– Поместишься, – неожиданно сказал Пушок. – Даже Санька поместится. Она снутри большая.

– Тебе видней, – язвительно сказал Темыч.

– Ага, – спокойно согласился Пушок, – я только сперва испугался. И еще когда там через такой загиб проползал… немножко.

– Вот ты в печку и полезешь, – сказал Санька.

Пушок неожиданно согласился:

– Ну и полезу, раз все такие трусы.

Остальные мелкие, недовольные таким наглежем, заворчали, мы посмеялись. Пушок презрительно добавил:

– Это ж не сказка про Бабу Ягу.

Как раз на этих словах дверь приоткрылась, из нее потянуло паром – и Ленок, не показываясь, позвала:

– Мальчишки, идите, мы в другую комнату ушли!

Мы поднялись немного нехотя и переглядываясь. В конце концов было найдено решение – мелких погнали перед собой…

…Девчонки и правда смылись в соседнюю комнату – мы там прибрали, но не обживались. Оттуда слышались писк, смех и неразборчивые реплики. На полу было мокро, стояла жара, попахивало и правда баней. Над печью на нескольких веревках висело девчоночье барахло, кое-что сушилось прямо на самой печке. Стояло большое деревянное корыто, найденное в одном из домов деревни и размоченное под дождем; когда они успели приволочь – непонятно. Как было неясно и когда они заготовили березовые веники – свежие. Дверь в соседнюю комнату приоткрылась, и Светик сообщила:

– Соломы свежей напихайте, печка еще горячая совсем. И барахло кидайте в угол, мы потом постираем. А сами в одеяла завернитесь, мы потом все на печи просушим.

Дверь закрылась.

– Куда солому-то пихать? – пробормотал Темыч. – Она же и так натоплена…

– Внутрь, – Генок открыл заслонку. – Точно внутрь. Блин, мы же черные все будем… о, тут какой-то чан с водой, где они его взяли?

– Пихай побольше, – предложил я. – Девчонки справились как-то…