Берни даже не стала пытаться что-то объяснить — просто смотрела, как они уходят. На лице ее застыло потрясение.

— Вот дерьмо! — произнесла она после долгой паузы. — Маленькие дети меня боятся, а их мамаши считают меня угрозой обществу. Так вот во что я превратилась, Коул!

— Берни, она просто дура, понятно? Забудь.

— Допустим, я шлепнула Мэсси «Лансером», чтобы снять его с ворот. Если я считаю, что это нормально, значит, я с катушек слетела?

— Детка, ты же слышала доктора Хейман. Она сказала, что весь наш чертов город в диком стрессе, не только мы с тобой. — Он вспомнил того угря, из-за которого едва не обделался, — чуть с ума не сошел от страха из-за какой-то проклятой уродливой рыбы. — А эти люди жили в своем уютном маленьком коконе, — естественно, они нас всех считают психопатами.

Берни провела по лицу тыльной стороной руки. Черт, она на самом деле расстроилась. А как она боялась, что превратится в кровожадное существо вроде Мэсси и его бандюг! Коул уже почти скучал по прежнему Хасинто, где все понимали, что жизнь у солдата настолько напряженная и опасная, что ему трудно сохранить нормальную психику. Не то чтобы бойцы часто теряли над собой контроль — просто сказывалось воздействие длительной войны, и только.

— В тот день, когда меня уволили из Двадцать шестого полка, я чувствовала себя так, словно потеряла семью, — в конце концов заговорила Берни. — Двадцать два года. Мой старик сказал, что не узнал меня, когда я вернулась домой.

— Черт возьми, детка, а я и не знал, что у тебя был старик.

— Он был фермером. — Больше она ничего не сказала. Это кое-что объясняло и одновременно порождало множество вопросов. Она оглянулась на гражданских. — Безмозглая корова! Она еще прибежит к нам с воплями о помощи, когда у нее в доме появится толпа бродяг.

— Кстати, о бродягах; что ты собираешься делать со своим личным пленником?

— Они уже ждут не дождутся, когда можно будет от него избавиться, да?

— Ты не можешь держать его здесь бесконечно. Что бы там ни думал Председатель, у нас нет лишних продуктов и людей для охраны, чтобы несколько подонков годами сидели под замком сложа руки.

— Да, я понимаю.

— Я не говорю, что правосудия не нужно, но чем дольше ты ждешь, тем сложнее его совершать.

— А если бы на его месте был червь, что бы мы с ним сделали?

— Порубили бы в капусту, детка. Ты бы и глазом не успела моргнуть.

— Значит, этот мешок с дерьмом был прав. У нас действительно двойные стандарты, и мы действительно слабы.

— Теперь понимаешь, почему я тебя спросил насчет войны с людьми?

Берни пожала плечами: