Без малого месяц, проведенный в плаваниях, еще больше оторвал Речел от Лиз и Тессы, но зато еще теснее сблизил ее с их младшими сестрами, да и  мать семейства стала относиться к ней более чем по-дружески.

       В немалой степени скрасило это время и то, что Макдедли разрешил взять компаньонкой в плавание юную Ети, с которой и раньше были близкие отношения, а теперь подруги-любовницы просто спали в одной постели. Отношения между Речел и японкой на яхте никого не интересовали.

       Тони в присутствии Бет  де Гре и Ети, которая неотступно следовала за девушкой,  Речел старался не замечать, а для остальной команды она  была приятельницей хозяина и потому недосягаема, по крайней мере, без ее согласия. Правда, кое-кто из матросов, изголодавшихся по женскому вниманию, в первый же вечер попытались добиться этого внимания у «служанки» Речел силой, но сломанная рука и разбитое лицо отбили охоту у остальных членов команды связываться с «сумасшедшей девчонкой», владевшей изощренными приемами рукопашного боя. А категорический приказ капитана, встревоженного  «состоянием здоровья команды» какие-либо дальнейшие поползновения в эту сторону пресек окончательно.

                               ***

       Когда Георг предложил Речел участвовать в плавании, она  согласилась, предполагая, что они поплывут к Карфагену, как и планировалось в июле, однако только после выхода в море она неожиданно для себя узнала, что планы грека существенно изменились. Посещение Карфагена и Италии отодвигалось на конец их путешествия. Вначале он устремился на Крит. Речел, в общем, было безразлично, куда они плывут. Хотелось уплыть подальше от острова, где слишком многое напоминало ей о пережитых кошмарах. Однако уже первое знакомство с реликвиями минойской культуры убедили ее, что «призраки подземелий» не оставят ее и здесь.  

 Кносс располагался примерно в семи милях, между берегом Эгейского моря и холмами к югу от него, где протекала река Катсаба, знаменитый Кайратос древних сказаний. На пологом холме находился колоссальный город-дворец с прилегающими к нему резиденциями аристократии и богатых купцов. Все это связывала сеть мощеных дорог.

       Георг с первых же шагов взял на себя роль гида, решительно отказавшись от услуг местных греков, попытавшихся заработать несколько драхм за свои байки у заезжих туристов. Он хотел, чтобы молодежь сразу же привыкала пользоваться только проверенной или хотя бы научно обоснованной информацией. С этого дня и практически в течение всех их путешествий Георг доверял роль гида посторонним только тогда, когда был, безусловно уверен, что сообщаемая информация будет иметь действительную  ценность.