– Что ты наделал безмозглый раб? – рыкнул Сайрус с ужасом смотря на обзорный экран.

– Всего лишь изменил траекторию на несколько градусов. – С трудом прохрипел Хило. С улыбкой от чувства выполненного долга он медленно сполз на пол.

– С дороги, дуралей! Этот болван угробит нас еще до окончания процесса слияния…

Я перегородил дорогу. Встав у него на пути, направил ему в грудь лучемет.

– Ты не понял, Альфадок?! Если Безымянный не успеет совершить переход, мы все напрасно погибнем! Наши души просто не успеют воскреснуть внутри его сущности!

– Я тебя прекрасно понял, – хмуро ответил я, концентрируя в правой ладони биотическую волну тяжелого деформирования. – Суть лишь в том,… что меня это более чем устраивает.

– У тебя всего одна попытка, – оскалил зубы беллатрианец, демонстративно беря некробивень за острие. – Если промахнешься, я точно не промажу, уж поверь на слово.

– Не волнуйся "дружище". Не промахнусь.

Быстро опустив ствол вниз, я с мрачной решимостью очертил полукруг вокруг беллатрианца. Лишившись удерживающих стержней, командная платформа с глухим рокотом осела, увлекая за собой меня и зарычавшего от бессильного гнева Сайруса. Удар о мерзкую жижу с высоты десятков метров был ужасен. Температура жидкости оказалась почти в норме – сорок градусов или около того. Вязкость и плотность как у киселя, но вкус как у самого прокисшего на свете уксусного раствора. Смотреть глазами в этой жидкости было чертовски малоприятно, но возможно. Не давая Сайрусу прийти в себя после падения, поднырнув под него, я цепко схватил его обеими руками за щиколотку и неудержимо потащил на самое дно темного колодца. Не обращая внимания на его попытки высвободить ногу и всплыть вверх, я погружался все глубже, увлекая за собой трепыхающегося беллатрианца пока не почувствовал, как на уши начинает болезненно давить огромное давление. В этом месте глубина была не меньше пятидесяти или шестидесяти метров. Моя сухопутная "жертва" была совершенно беззащитна. Сайрус в панике дергался и извивался, но я крепко держал его за щиколотку. Ненависть к этому созданию была так велика, что я не мог думать ни о чем кроме как, о его смерти. Через пару томительных минут ожидания все было закончено. Пузыри воздуха внезапно вырвались из легких беллатрианца и, просочившись сквозь стиснутые зубы, устремились вверх. Не способная долгое время обходиться без воздуха, рептилия бешено задергалась, пока предсмертная судорога не пробежалась по ее могучему телу. Еще несколько судорожных движений и тело обмякло.

Ухватив беллатрианца за поникшие плечи, я оттолкнулся от него ногами, добавляя телу дополнительную инерцию. Посмотрев вниз, я с мрачным удовлетворением наблюдал за тем как он медленно опускается на дно, пока его силуэт окончательно не растворился на фоне чернильной тьмы и едва видимых вдоль стен тусклых ламп.