Хошемин взял одну из винтовок и посмотрел на вырезанные на прикладе символы и цифры.

- Двадцать два! – сказал он, - Нам сюда подобрали саму лучшую экипировку. Историческую!

- А что не так,  - буркнул раздраженный Стоун, гостинцы вавилонян ему явно не нравился.

- А то, что в Вавилоне принято исчисление от первой записи в журнале. И такую запись сделали пятьдесят четыре года назад. Получается, что наша винтовка, ровно тридцать два года на Вивусе. – и он обвел всех, своих хитрым прищуром.

Стоун взял у него винтовку и посмотрел на приклад, и с сомнением сказал:

- Может врут. Кто его знает, сколько лет прошло. Взял один дуралей и накарябал, а потом всем показывает: «Вот смотрите, какой у меня древний ствол!»

- Может и так! - пожал плечами Хошемин. - Но я думаю, что дата не обманывает. Такого оружия на складах, скопились горы. Людей всегда было больше чем винтовок. Вот нам и достался привет из прошлого.

Постоянно молчавший Африка вдруг сказал:

- Винтовки старые. Смазка твердая, долго лежали. Плохие винтовки. Нехорошие. Нужно чистить! – затем он выкрутил пенал из приклада,  и отошел в сторону, взяв одну из трех  масленок.

Стоун улыбнулся и прокомментировал великана:

- Ну раз Африка сказал, что нужно чистить, будем чистить. – он выбрал винтовку почти окаменевшей густой смазкой, и кинул её Филину. Тот ее не поймал, и она звонко стукнула металлом о камни.

- Раззява! - заржал Стоун, - Ты свое хозяйство сколько раз ронял, пока в кривых ручонках вертел! Или уже потерял?

Филин поднял винтовку и злобно посмотрел на нас, но ничего не ответил. Двое других, тоже взяли по стволу и отошли в сторонку, делать вид, что чистят оружие.

Когда Хошемин и новенькие отошли, я тихо сказал Стоуну:

- Ты бы с ними полегче, а то прирежут ночью.

Стоун посмотрел на них и бросил небрежно:

- Шавки, они есть шавки, никогда не бросятся, если будут знать кто хозяин. А вот если их начать в задницу целовать, то можно получить заточку в бок. Видишь! Тоже мне тюрьма строго режима.  –  и он гордо продемонстрировал  три самодельные заточки, -  Их я реквизировал, еще вчера, так что Русский ты не лезь, я знаю как себя с таким элет…, электоратом вести. – еле выговорил он сложное слово, - Опыт, так сказать, богатый! Это ты у нас как принцесса, все нежничаешь, а им, как хорошей бабе,  нужна только грубая мужская сила.

- Как знаешь! – спорить с ним было бессмысленно.

Он сбавил голос:

 - Ты, кстати,  думал Русский, почему нас так быстро осудили. Сдается мне, что нас хотя грохнуть. Вполне возможно, что убийцы сидят здесь. Ты в своем новом дружке уверен! – и он кивнул в сторону Хошемина.