— Семьсот калорий в день — этого недостаточно, — продолжал Касани. — Голодные люди становятся злобными и неуправляемыми.
— Но экономия позволит нам продержаться в три раза дольше, — возразил Хоффман. — И осада длится еще меньше двух недель.
— Вы не хуже меня понимаете, лейтенант, что осада не закончится через несколько недель.
Касани удержался и не спросил, сколько продуктов запасено на базе в виде сухого пайка. Хоффман пока не собирался прикасаться к этим запасам — по крайней мере, для раздачи населению. Наступит день, когда инди попытаются взять крепость силой, солдатам придется сражаться, и они не должны превращаться в скелеты. Ему не нравилось утаивать припасы от гражданских, но у них было то преимущество, что они могли сидеть по домам. А его солдаты — нет. Поэтому они получали пищу.
Но населению об этом было известно. Рано или поздно они начнут выказывать недовольство.
Шерая Оленку-Бирн, конечно, была не просто горожанкой, поэтому она питалась в гарнизонной столовой. Она
Он пошел дальше, тяжело вздохнув и чувствуя на себе косые взгляды, — как будто люди обвиняли его в том, что он может совершать чудеса, но не желает и пальцем о палец ударить. Смрад начинал его раздражать. В Анвегаде и прежде пахло канализацией, но сейчас это было уже настоящее зловоние. Для того чтобы промыть доисторическую канализационную систему, нужна была река. С каждым днем становилось все жарче. Касани был прав: им угрожала реальная опасность эпидемии.
«В офицерской школе нас не учили, как избавляться от дерьма. Может, мне отправить генералу депешу и предложить включить в программу предмет „Дерьмоведение“?»
— Вам придется удалять отходы жизнедеятельности за пределы города, — заговорил Хоффман, — что будет непросто. Либо каждый должен будет опорожнять свой ночной горшок за крепостной стеной, либо вы организуете сбор дерьма и его вывоз.
— Мы над этим работаем, — устало произнес Касани. — По ночам специальная машина будет вывозить все за стены крепости.
Хоффман расстался с Касани в конце главной улицы и отправился дальше один, взбираясь все выше и выше, пока не очутился на металлической галерее над древними стенами. Теперь днем сюда было запрещено подниматься. Снайпер мог подстрелить его в любой миг, но он был готов пойти на этот риск, чтобы взглянуть на равнину. Крупных сил инди по-прежнему видно не было. Они знали о дальнобойности пушек, да и не чувствовали необходимости вторгаться в Восточный Кашкур прямо сейчас. Они, скорее всего, дожидались исхода сражения, завязавшегося на западе.