— Брось оружие, придурок. — Голос канцлера был жёсток, весь его испуг исчез без следа. — Дайяна, скажите своему здоровяку, чтобы сдавался. Я знаю, на что способны имперские солдаты, но у него нет шансов, мои люди будут стрелять в вас.

«Хрен ты знаешь, на что я способен, козёл», — подумал Ковалёв, однако он и сам понимал, что шансов нет. Вернее, у него-то шансы как раз были, и неплохие, в конце концов, что такое дюжина вооружённых противников для супера в боевом режиме? Порвет и не заметит. Однако Дайяну спасти не сможет, слишком много врагов держат её под прицелом, хоть один да попадёт. Адмирал с горечью подумал, что, будь на его месте Олаф или хотя бы Синицын, они бы справились. Ребята и моложе, и сильнее, и имеют куда больший опыт таких боёв. Да и рукопашной учёны они намного лучше, что уж греха таить. Словом, или придётся жертвовать девушкой, или пытаться разыграть ещё несколько козырей, которые оставались пока в рукаве.

Глухо ворча, что сделало его ещё больше похожим на медведя, Ковалёв медленно опустил оружие и положил его на стол. Тут же чьи-то проворные руки ловко и профессионально обшманали его, мгновенно разоружив и выложив на стол кучку самых разнообразных предметов. По мере роста этой кучки взгляд канцлера, неотрывно следившего за процедурой, становился всё удивлённее, и было от чего.

На столе лежали два лучемёта, которые положил туда сам адмирал (хорошие, кстати, машинки, аналог земного АПС[54]), две силовые рапиры, один лёгкий лучемёт, который Ковалёв носил в подмышечной кобуре, три ножа, из них один силовой и два обычных, ещё один лучемёт, совсем маленький, одноразовый, который адмирал таскал в рукаве, пряжка-генератор, несколько стальных звёздочек, тонкая стальная спица, которую адмирал прятал в шве рубашки (незаменимая штука, если кого-то хочешь тихонечко пришить), две плазменные гранаты, две гранаты обычные, сухпаёк, аптечка и ещё куча мелочовки. По сравнению с этим богатством изъятые у Дайяны стандартный офицерский лучемёт и силовая рапира смотрелись бледно. Словом, выпотрошили их капитально, после чего на Ковалёва надели наручники с очень тонкой, но чрезвычайно прочной цепью.

— Ну-с. — Канцлер прямо-таки излучал довольство. — А теперь приступим.

Повинуясь его жесту, остальные присутствующие, включая сидевших за столом, сместились к стене, хотя из комнаты и не вышли. Просто, что называется, перестали мозолить глаза. Ковалёв, глядя на это, пришёл к простому выводу — и не пахло здесь переговорами, а так называемые дипломаты — всего лишь группа захвата, разменный материал. Попались, как сопляки…