Только создатель мира допустил одну чудовищную ошибку — он не указал душам путь к нему. Здесь они не могли его найти, обреченные на бесконечные странствия в безднах чуждых пространств. Их обитатели по мере сил старались помочь им, дать хотя бы ту частицу обещанного бытия, на которую были способны… но они сотворили не рай, а свое представление о рае, весьма, как Сергей уже понял, далекое от ожиданий людей. Мэйат двигали жалость и сострадание и сотворенный ими мир был всё же лучше вечных скитаний в пустоте… но он вдруг вспомнил слова Вэру о пределе ужаса в мире — когда мертвая сущность начнет изменять живую, чтобы сделать её понятной для себя. Так было прежде и бывало сейчас… но не всегда и даже это было лучше смерти. Гораздо лучше. Сергей ощутил дикую радость при мысли, что на самом деле смерти нет и он, если бы умер в этом мире, просто попал бы сюда, где ему было бы не уютней, но, во всяком случае, интереснее, чем в Твердыне. Но он и так попал сюда — и не только душой, но и телом — телом, на котором не было ни единого клочка одежды.

3.

3.

Осознав это, Сергей стыдливо сжался. Он видел одеяния душ — одеяния, нераздельные от их тел, ибо суть здесь служила одеждой. А он… Он чувствовал, что его вид здесь был чем-то кощунственным, безумным, противоестественным.

Он невольно перевел взгляд с тончайших кружевных арабесок неторопливо скользящих привидений на себя. К его сожалению, зрелище было даже не жалкое, а вызывающее — грязные и поцарапанные босые ноги, изгибы талии, живот, руки, грудь — всё казалось ему исполненным чувственной силы, совершенно неуместной здесь. Хотя почему? В самом деле? Пусть даже он действительно тосковал, что рядом нет такой же мокрой обнаженной девушки, с которой он мог бы заняться любовью и тем выразить переполнявшую его радость — что с того? Что в этом было непристойного? Разве непристойно быть красивым и желать продолжить красоту в своих детях? Или просто получить невинное удовольствие влюбленной пары?

Сергей совершенно запутался. Он чувствовал, что изменился во время этого невероятного полета-сна. Он стал… не то, чтобы старше, но он выжил, соприкоснувшись с сутью Хранителя Врат и Ньярлат больше не имел над ним власти. А пережившего подобное уже нелегко было чем-то смутить или испугать. И вообще — что может быть страшным, если нет смерти?

Тут он увидел, что одна из призрачных фигур прекратила свое бесконечное движение и остановилась — перед ним.

4.

4.

Лишь через минуту он смог узнать Яршора. Тот слишком изменился, стал похож на свой портрет — портрет, написанный очень хорошим художником. Черты, отмечавшие его личность стали ярче, другие, напротив, поблекли. Но при том его тело казалось сотканным из тончайшего серебряного света, сквозь множество оттенков которого просвечивала трава. Сергей не стал даже касаться его — он и так знал, что его протянутая рука не встретит сопротивления. Конечно, они не могли говорить друг с другом вслух. Но внутри юноши, за броней стыдливо напряженных мышц, ещё плененная, таилась такая же сущность и когда Яршор заговорил — Сергей его понял.