10.

10.

Ещё пару минут они молчали. Сергей, наконец, понял, почему его так тянет к Вайэрси — их обоих воспитали так, что слово "честь" не стало для них пустым звуком. Пусть способы этого воспитания оказались различны — они не ощущали себя случайными гостями в этом мире и это было тяжело и радостно одновременно. Потом юноша поднял глаза.

— Сейчас вас… вашу молодежь воспитывают так же?

Вайэрси усмехнулся.

— Теперь — везде по-разному, но суть — да, суть та же. Реальность изменчива — но тверда, и, чтобы изменить её, нам нужно быть тверже. Ведь сам Йэннимур когда-то был иллюзией — не нашей, а Файау. Мечта о скрытом в прошлом золотом веке, о силе древней дикости, увы, неистребима. Даже величайшие разумы подвластны ей. Мы выросли в чужой иллюзии, Сергей, но это был наш мир. Нас постоянно испытывали — тьма, холод, промозглый туман, страшные звери, с которыми мы должны были сражаться… но никто из нас не погиб и не был искалечен. Нашим душам приходилось гораздо тяжелее. Иногда наша реальность… менялась, чтобы мы смогли понять её… Хотел бы ты знать историю Вселенной, — семи миллиардов лет, мириадов разумных рас, плывущих в мрачной глубине инфрафизических эр? Даже ту малую часть, которую ты в состоянии понять?

Сергей вздрогнул.

— Нет.

— Наше единственное спасение было в нашей невинности: мы считали, что иной жизни быть не может. Но испытания были тяжелы. Мы были различны, а власть над слабыми — ужасное искушение… Ничем не сдержанная свобода страсти едва не погубила наши души. Но мы прошли через всё и стали… тем, кем стали. И кем ещё станем, Сергей. Будущее творит само себя, но видящий суть может понять его очертания. Я боюсь лишь того, что наша судьба не будет нашей собственной… для нас нет ничего страшнее.

Вайэрси помолчал.

— Лишь пройдя по грани разрушения можно обрести не только себя, но и способность изменять мир. Пример тому — твоя судьба, Сергей. Таковы законы эволюции, но что станет с вами, когда мы изменим их? Чем станет мироздание? Хотим ли мы создать именно это?

Он вновь замолчал.

— Я чувствую усталость в твоей душе, — уже другим тоном сказал он. — Моя болтовня утомила тебя?

— Нет, — горячо возразил юноша. — То есть… да, — ему вдруг нестерпимо захотелось говорить только правду и он испугался этого желания.

— Я не вижу ничего постыдного в желании подумать, — Вайэрси поднялся на ноги. — Вниз по реке, у моря, есть дом. Там ты сможешь поесть и отдохнуть. Кстати, сколько бы ты хотел ждать?

— То есть?

— Здесь, в виртуальном мире, мы регулируем время — его скорость зависит от тактовой частоты. При максимальной мы можем растянуть эти два года лет… лет на сто. А если захочешь, то они пролетят в один миг.