— Как… как она… они? — Сергей спохватился, вспомнив про их раны.

— Лучше, чем можно было ожидать. Ньярлат больше не пытал их. Впрочем, он теперь уже не тот Ньярлат, не прежний — Хранитель Врат осушил его до капли, а потом… заполнил собой.

— Значит, я всё же убил его? — ровно спросил юноша.

— Если говорить в целом — нет. Если о том Ньярлате, который пытал вас — то да. Такие существа, как он, не могут умереть совсем. Но есть не одна смерть, Сергей. Даже если тебе дано возродиться от одной, тебя настигнет другая… мне трудно объяснить тебе это…

— А… а Анмай и Иситтала? Как… как вы с ними поступите?

Вайэрси взглянул на него. Его длинные глаза были непроницаемы.

— А как мы можем… поступить? Простить их мы не можем. Судить… каким может быть приговор? Тюрьма? Смертная казнь? Пытки? Мы не видим никакой пользы в чужих страданиях — да и страдали они, по-моему, уже достаточно. Так что мы сказали им всё, что мы о них думаем, а потом… пусть они сами решают. Ты не против?

— Конечно, нет! А я могу их увидеть?

— В смысле, поговорить? Разумеется. Я не буду мешать.

Вайэрси плавно растаял в воздухе, и вместо волн перед юношей открылось окно — окно в реальный мир.

13.

13.

Это была комната — просторная, сумрачная, совершенно пустая, с множеством низких прямоугольных окон в пепельно-белых стенах — там, в ярком свете, зеленело нечто живое. Пара сидела на полу, босая, одетая в такие же, как у Сергея, туники. Анмай и Иситтала выглядели похудевшими, почти юными, и испуганными.

У юноши перехватило горло. Какое-то время он не мог ничего сказать. Анмай слабо улыбался, глядя на него. Потом заговорил.

— Я рад, что не ошибся в тебе. Ты сумел пройти путь и вытащил нас.

Он прижал скрещенные руки к груди и слабо поклонился. У Сергея вновь перехватило горло — от этой благодарности.

— Что… что с вами сделал Ньярлат? — наконец спросил он.

— После того, как ушел ты — ничего. Мы его больше не видели. Потом пришли симайа и забрали нас.

— А… а они?

Анмай опустил голову.