От раскопов донесся суровый вагонный лязг, и сейчас же земля ощутимо, но еле заметно дрогнула, словно на нее опустили что–то тяжелое.

Видимо, вагоны опорожнились.

— Ну что ж, — сказал Мэр. — Вероятно, наступило время прощаться. Я надеюсь, мой принц, что сумеете стать выше мелкой обиды, вы же понимаете, что такое государственная необходимость, тут ни вы и ни я ничего изменить не можем. Что же, дорогой друг, касается лично меня, то я сохраню о вас самые теплые воспоминания…

Он поклонился, будто участвовал в торжественной церемонии. Гвардейцы, находящиеся по бокам, тут же заметно посуровели и, наверное, еще сильнее стиснули с обеих сторон тщедушное тело принца.

У того свалился с головы красный колпак.

— Подождите, одну минуточку!.. — Преодолевая сопротивление хватки, он засунул руку под пелерину и, после некоторых усилий достав оттуда плоскую изогнутую бутылочку коньячного типа, запрокинув ее, хлюпающими глотками высосал прозрачное содержимое, а затем, оторвавшись, когда сошли последние капли, выдохнул прямо на окружающих валерьяновый лекарственных запах. Глаза его дико блуждали. — Еще минуточку… Ваше высокопревосходительство!.. Может быть, мы сумеем договориться об условиях нового Конкордата?.. Я, в конце концов, готов пойти на любые уступки…

Шерсть у него на морде слиплась от пота и торчала неопрятными жалкими колтунами, а железные когти на лапах, по–видимому, непроизвольно выпускались и втягивались.

Мэр высокомерно ответил:

— Вы меня и в самом деле разочаровываете, мой принц. Какой Конкордат, какие, извините меня, уступки? Возьмите, дорогой друг, себя в руки. Неудобно, ваше высочество, на нас — смотрят…

Он махнул длинной узкой ладонью с музыкальными пальцами.

— Ведите!..

— Еще пару слов, ваше высокопревосходительство!.. растерянно начал принц.

Однако, его уже подхватили и фактически понесли куда–то за серое бетонное ограждение, перетянутое по верху колючей проволокой: ноги в мягких сапожках волочились по угольно–черной земле, а просунувшийся из–под пелерины кончик хвоста подрагивал пушистой метелкой.

И сейчас же из–за бетонного ограждения долетело отчаянное кошачье: Не надо!.. — и мгновенно затихло, сменившись какими–то булькающими рыданиями.

Мэр посмотрел на часы.

— Отлично, — веселым, жизнерадостным голосом сказал он. Все идет точно по графику. Я надеюсь, вы нами довольны, ваше превосходительство?

Сразу же после этого восклицания из чернильной непроницаемой тени, образованной двумя выпирающими пристройками кирпичного склада, будто кегля, окрашенная бронзовой краской, выступил неповоротливый жук с серебряной цепью на шее и, дотронувшись до ордена цепи когтистыми жесткими лапками, качнувшись всем туловищем, прохрипел, словно из покореженного мегафона: