– Ну так! – И возница спрятал квас в тень сиденья. – Нас о том годе даже переселять собирались. Из стратегически важной зоны, значит… От села до Базы – это Город по-вашему – всего верст пять будет. Если напрямик по тайге. А по дороге все десять наматываем.

– Бать, ну чего ты выдумываешь? – Проснувшийся парень потер ладонями лицо. – Переселять нас хотели из-за цеха лесопильного. Мы с пацанами ходили – там производство какой-то химии наладили. Забором все обнесли аж до пасеки Ильича.

– Тебе, сынок, это не приснилось?

– Бать, ну чё ты смеешься? – обиделся сынок. – Бобра помнишь? Ну, Мишку Прокофьева? У него еще двух передних зубов нет. Алика сын. Вспомнил? Вот. Он туда полез, чуть башку не прострелили. А потом его всего обсыпало, месяц волдыри сводил.

– Ты поспорь еще с отцом! – пристукнул хлыстом по сиденью Михаил Григорьевич. – От кого только понахватался? Живо кнутом схлопочешь. А лесопилка твоя уже с декабря не работает. Сброс тогда в речку какой-то был, вся рыба подохла. Нас-то чего из-за нее переселять? В селе, я тебе говорю, станцию сортировочную организовать собирались. Чтоб комвнешторговцы сначала все туда свозили, а потом уже на Базу отправляли по надобности.

– Да ну тебя, – отмахнулся парень и перевернулся на другой бок. – Девушка, вы б плащ сняли, а то жарко же.

– Глухая она и немая, – ответил я за неподвижно сидевшую Илор. – Пусть так сидит, зато не простынет.

– Жена? – полюбопытствовал Михаил Григорьевич.

– Бог миловал, – усмехнулся я. – Друга моего родственница. То ли троюродная тетка, то ли четырехъюродная сестра. Седьмая вода на киселе. А я сейчас без работы кантуюсь, вот он и предложил ее в Еловое проводить. До родни, значит, на лето. А что глухонемая, не предупредил, нехороший человек.

– Эх, молодежь, – вздохнул возница. – Я вот сколько своему уже талдычу: «Жениться тебе, Серега, пора. Может, хоть остепенишься». А он, паразит, смеется только.

– Ага, разбежался, – пробурчал закрывший глаза Серега. – Щас!

Оставив позади заросшие кривыми елками гранитные склоны, обоз выехал на заболоченную низину. Недавний паводок размыл метров семьдесят дороги, и теперь лошади месили подсохшую на солнце грязь. По обеим обочинам были навалены мешки с песком, и, если слева от дороги вода уже сошла, то справа высокая трава едва торчала из мутной лужи.

– Едет кто-то, – приложил ладонь ко лбу Михаил Григорьевич.

Его сын нехотя сел на мешках и положил на колени вытащенную из-под рубахи двустволку.

– Охотники едут, отбой, – проскакал в хвост обоза конный охранник.

Серега зевнул, но ружье убирать не стал. Оно и правильно: хоть место для засады неудачное – укрыться негде, – но дорога уж больно близко к заводи подходит. Мало ли кто вынырнет. С ружьем спокойней.