— Ага. А пристежки зачем? Только залезь, и мигом начнете ковырять без всякого наркоза: «Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается!» — брякнула она логическое объяснение собственному страху, первое пришедшее на ум. И, судя по тому, как грозно сошлись у переносицы брови медсестры, угадала:

— Немедленно прекратить истерику и марш на стол!

Оставалось только помотать головой и, выставив перед собой на манер когтей пальцы с обломанными ногтями, забиться поглубже в спасительную щель.

— Та-а-к… — гневное рычание медсестры перешло в змеиное шипение. — Тогда — марш отсюда! В самый конец очереди! Нечего своими дурацкими глупостями у других время отнимать! Это сейчас ты потому такая бодрая, что доброхоты тебя промедолом из аптечек нашуровали до синих зайчиков, а как отпустит — сама приползешь!

Логичная бесчеловечность такого предложения пробрала до печенок, но преодолеть ужас Дара так и не смогла. Оставалось только стиснуть зубы, чтоб не расплакаться, и мотать головой из стороны в сторону, дескать — «не выйду, и все!»

— Сестра! — В новом голосе прозвучало столько властности, что сердце выбралось из пяток, чтобы посмотреть, кто это такой грозный пришел, а потом забилось еще глубже. Хотя щупленький хирург с красными глазами (остального под синим балахоном и повязкой толком не различишь), не особо впечатлял. Тем не менее, громадная сестра из грозного пещерного медведя мгновенно превратилась в послушную моську и на задних лапках попрыгала жаловаться начальству.

— Виктор Иванович! Она боли боится, не знаю, что и делать.

— Если не знаете, что делать с пациентами, то идите подальше из операционной. В прозекторскую. Там вам никто возражать не будет, — «прибил к полу» медсестру хирург и, повернувшись к Даре, произнес совсем другим, усталым голосом: — Вот что, девочка, ты действительно права — обезболивающее нужнее другим раненым, да и время дорогого стоит, но давай с тобой договоримся — я приложу немного больше усилий, зато сделаю косметические швы. Так что потом ничего особенного на твоей пострадавшей шкурке видно не будет. Шрамы пусть мужиков украшают, а нам не надоть. Согласна? Вот и молодец — не будем терять времени.

Оставалось только кивнуть и, прикусив губу, выбираться из «убежища», да топать в сторону чертова стола. Поверхность неприятно холодила тело через тонкую распашонку.

— Сестра! Машу вать, — прозвучал грозный рык, и Дара тут же оказалась намертво пристегнута к этому пыточному приспособлению. Вот теперь точно все пути отрезаны.

— Ну что ж приступим.

— Ы-ы-ы!

— Ну не стоит так волноваться. Это ведь совсем не больно. Когда будет больно — я скажу. Сестра, где лоток? Да не туда, сюда его!