К воротам американской базы они подъехали незадолго до полудня. Высунувшись из окна кабины, гауптман Риу протянул документы часовому у шлагбаума, а сам устремил взгляд на огромный людской муравейник, раскинувшийся перед ним. Ну еще бы, в мирное время на территории базы размещалось около пятидесяти тысяч военнослужащих, а сейчас сюда набилось раз в пять больше. И, насколько он знал, американские транспорты все еще продолжали разгружаться в атлантических портах Франции и Испании.

— Пожалуйста, сэр. — Часовой протянул документы. — Знаете, куда ехать?

— Э-э, нет, солдат.

— Сейчас направо, а через три перекрестка, у DDC, свернете налево и сразу за церковью, ну вы ее узнаете, опять направо. А там увидите.

— Спасибо, солдат. — Гауптман Риу втянул голову в кабину старенького MAN, до мобилизации в армию служившего развозным грузовичком в мелкооптовой фирме по торговле парфюмерными и гигиеническими товарами и оттого насквозь пропитавшегося ароматами туалетной воды, шампуней, дезодорантов и гелей для душа, и кивнул водителю.

На складе их встретил мордатый сержант. Окинув их хмурым взглядом, он прочитал заявку и неожиданно осклабился.

— Ну что, союзники, надерем этим русским задницу? Отомстим за оккупацию Берлина?

Хайнц едва удержался от резкого ответа. Тоже мне, нашел оккупантов. Русские-то ушли из Берлина уже несколько десятилетий назад, а вот кое-кто до сих пор весело проводит время в кабаках, расположенных очень далеко от родной Миннесоты или Дакоты. А этому-то чего ж не скалиться, уж ему-то не придется подставлять свою голову под русские пули, преспокойно отсидится за спинами немецких парней.

По-видимому, сержант что-то уловил в выражении его лица, потому что, вновь помрачнев, процедил:

— Линия С2, ряд D14. 50-й калибр, сорок ящиков. Берите тележку и следуйте за мной.

Спустя полчаса они проехали знакомый шлагбаум в обратную сторону…

Приказ о передислокации пришел во вторник. Оберст Нагель собрал командиров подразделений на совещание после обеда. Обычно совещания у командира полка проходили по понедельникам и четвергам, но никто особо не удивился, что их созывают во вторник. Офицеры были в большинстве своем из кадровых военных и прекрасно понимали, как много вопросов возникает при формировании новой части, да еще в столь сжатые сроки. К тому же в Германии уже лет сорок не проводилось никаких учений по развертыванию новых частей и соединений из числа резервистов и потому высшее командование нервничало и забрасывало войска уймой руководящих указаний. Которые следовало если уж не исполнять, то хотя бы доводить до тех, кому положено. Когда все вошли в штабную палатку и молча расселись вокруг стола и вдоль стенок, Нагель мрачно оглядел присутствующих и сообщил: