– Нам все равно нужно в интендантское ведомство. Син-кровь выдается только с правительственных складов по накладным.

Он достал из кармана пачку листков с красными печатями и помахал ими у Озона под носом.

– Это третий этаж военного министерства, так что охранников на входе пройдем без проблем. А уже оттуда рванем не вверх, а вниз…

– А двери?

Молчаливый Порох ткнул сапогом в свой брезентовый рюкзак:

– Си-три, малыш. Двадцать кило контрабанды. С этим можно пройти сквозь любую дверь.

* * *

Москау встретила их дымом. Чад, вырывавшийся из паровозной трубы, добавил свою толику к плотным клубам, окутавшим город. Вдоль железнодорожного полотна тянулись почерневшие от копоти пакгаузы. Ветки путей сходились и расходились, обиженно гудели составы, и солнце таращилось красным слепым глазом сквозь удушливую дымку. К нему тянулись толстые серые пальцы дирижаблей, а аэростаты воздушного наблюдения усыпали небо белесыми лишайными пятнами.

Здесь воняло железом, потом, керосином и людьми. Главное – людьми. Озон уже не раз приложился к подаренной фляжке, но помогало это слабо. Щекотка под кожей все усиливалась. На перроне толпились тысячи солдат и офицеров со знаками различия разных частей. От гомона гудело в ушах. Озон подумал, что, будь это настоящей войной, солдат провожали бы женщины, множество женщин. Гремел бы марш, под ноги сыпались бы цветочные лепестки. Но здесь все было серо, жарко, буднично и жутко.

Их семерка погрузилась на мотодрезину. Город был опутан сеткой железнодорожных путей. От вокзала дрезина покатилась к широкому мосту. Река под ним была совсем не похожа на давешнюю ночную реку, спокойную и величавую. Эта, серая в желтых клочках пены и радужной масляной пленке, волокла на своей спине паровые катера и бесчисленные баржи. Почти сразу за мостом из дымных клубов выступила исполинская башня. Зиккурат военного министерства, некогда кирпично-красный, а теперь такой же закопченный, как и остальные здешние здания.

Дрезина свернула налево, к подземному въезду. Сверху надвинулись и нависли огромные колонны, бастионы, бесчисленные уровни зиккурата, заслонившие тусклое и безвредное солнце. Озон подобрался. К худу или к добру, операция начиналась.

Громыхнуло, и коридор окутало дымом. Немедленно взвыли сирены, а из-за погнувшихся створок раздалось сердитое шипение газа. Озон решился высунуться из-за угла. Газ, зеленовато-желтый, сочился из-под смятой железной двери. Он тяжелыми лужами копился на полу, свиваясь в тюрбаны вокруг голов мертвых охранников.

…Первая фаза прошла так гладко, что было даже боязно. Ангел отвела дежурному на въезде глаза, и тот безропотно позволил протащить в здание рюкзак со взрывчаткой. Военного в будке постигла та же участь. Спуск по лестнице был долгим, железные ступеньки гремели под ногами. Из стен торчали запыленные трубы и пучки кабелей, явно не из начала двадцатого века. Да и вообще военное министерство принадлежало совсем другому времени. Еще один загадочный анахронизм «Энигмы».