Это немного раздражало, но в скором времени уже должны были вернуться со стажировки верные ему аданаилы. А пока БТР-80 исполнял роль его главного транспорта, огневой мощи и центра связи — соединенная с радиовышкой усиленная бортовая станция принимала сообщения из самого Княжеского. Для безопасности боеприпасов и аппаратуры трем аданаилам — одному княжескому и двум местным, пока остававшимся в распоряжении венгров — приходилось сидеть в машине посменно.

Жизнь Командора вообще сильно изменилась, да и Командором его сейчас называли только старые соратники, остальные использовали титул.

Больше полугода назад, едва отойдя от ран, он принял решение уходить за Карпаты. Причиной этому было и то, что в боях потеряно слишком много людей, и странные результаты очередных переговоров совета генералов с новым эльфийским королем, точнее, его представителями. Надменные эльфы озадачили генералов заявлением, что все разговоры будут вестись только через короля людей. Командор в очередной раз раньше других догадался, о ком идет речь. Он собрал всех верных людей и переселился в бывшую Ивано-Франковскую область, к уже немаленькой венгерской диаспоре в Украине. Слава защитника и лидера позволила ему объединить всех, кто выжил в юго-западной Украине, и только карпатские партизаны под предводительством некоего Назара сохранили независимость.

Чтобы люди осознали простой факт — он здесь надолго и основательно, — Командор принял титул барона Санина и во всеуслышание объявил о признании главенства князя Корчака. Многие озадачились такой метаморфозой, но большинство простого народа приняло перемены как должное.

И вот теперь новоиспеченный барон направлялся в Княжеское на свадьбу. К великому сожалению, бракосочетание Андрея и Нади ему пришлось пропустить из-за болезни, да и позже дела не давали возможности съездить в гости. Но когда для барона Санина пришло радиоприглашение на свадьбу Светланы Андреевны Корчак и Бенциона Аароновича Вула, Батя бросил все дела и в сопровождении уже порядком поднадоевшей свиты сорвался с места — свадьбы своей «маленькой Светки» он не пропустил бы ни за что.

Акира с ним не поехал. Старик вообще в последнее время сдал, особенно после ранения Командора. Он тогда сутки просидел в своей комнате, раздетый до пояса и обставленный со всех сторон атрибутами сеппуки:[6] возложенным на полотенце коротким клинком, каким-то веером и листочком с иероглифами собственного хокку. В общем, весь антураж, разве что не хватало друга-помощника для отрубания головы в нужный момент — ну не балуются венгры ритуальными самоубийствами. Местные товарищи вообще не особо поверили в эту пантомиму, но Батя-то знал: доведись ему загнуться от ран — японец тут же вспорол бы себе брюхо. Дико, но факт.