— Коля, чего ты смотришь?

— Ничего.

Оказывается, он смотрел. Тупо, как баран на новые ворота. Если бы на девочку смотрел, никто бы не удивился: холостому и не старому, по общим меркам, это позволительно. Но в одну точку, выложенную не в чье-то декольте, а в воротник зрелой и давно разведенной докторши с «хвостом пони» на голове, — это, извините, почти неприлично.

— У тебя вид ненормальный.

— Во-во, — подтвердили сбоку, он даже не понял, кто именно.

«Магги» встала в позу «базарная баба», то есть уперла руки в бока, и начала пристально его разглядывать. Николай поднял глаза и ничего хорошего не увидел: взгляд у доктора был профессиональный, дальше некуда. Где-то за костями черепа сейчас лихо крутились диагнозы — весело, как барабаны в слот-машине. За секунду Варламова наверняка отбросила самые неоригинальные, но на каком-то она остановится.

Улыбка. Не слишком хорошая, скорее похожая на попытку показать зубы, но это лучше, чем ничего. Воздух выходил из легких с трудом: целый его ком засел за грудиной и загустел, мешая дышать. С одной стороны, «а какая разница?», с другой — все равно придется. Не помирать же прямо здесь, как тот ежик из детского анекдота. Будут гораздо более приемлемые возможность. Да и у всех, кстати.

— Коля, когда я сказала «ненормальный», я имела в виду вовсе не что-то примитивное, о чем обычно думают. «Не выспался, не похмелился, жена не дала». Это не тот случай, правда? Отвечай.

— Именно, — глухо ответил он.

— Что?

— А есть варианты?

В этот раз усмешка не получилась совсем. Трое врачей, включая не ушедшего еще Рашида, стояли растянутым полукругом, разглядывая его, как экспонат в музее. Еще один сидел за столом, держа в руке шариковую ручку, но не делая ничего: тоже смотрел.

— Оп-па… — сказал кто-то уже другой. — Готово дело…

— …Белая горячка, — закончил за него уже сам Николай, сумевший справиться с собой. — Классику я читал, не сомневайтесь.

Ему повезло: тон получился нужным, и обстановка разрядилась. Хотя в любом случае произошедшее было странным. В среде взрослых людей не принято слишком уж обращать внимание на чужие дела. Если у человека что-то плохо, это, в целом, его проблемы, и после одной условно сочувствующей фразы можно уже переключаться на свои собственные. Единственное возможное исключение — это настоящие сумасшедшие. Хороший врач чувствует таких даже спиной, даже когда они молчат, просто по истечению неких невидимых флюидов чужеродности, по эманации. Господи, неужели это тот случай? Неужели он действительно свихнулся?..

— Не белая… — с сомнением заключила Магги, и Николай очень четко вспомнил сразу несколько случаев, оправдывающих прозвище доктора. — Но что-то такое есть… Ладно. Пока держишься — держись. Плохо почувствуешь себя днем, или что-нибудь такое, скажи сразу. Не мигрень? Глаза у тебя больные совершенно.