Снова пауза: корреспондент Си-би-эс внимательно смотрит на генерала, то ли ожидая продолжения, то ли просто давя на нервы. Обойдется.

— Спасибо вам, генерал Хертлинг. Мы все желаем успеха нашим ребятам. Спасибо. С нами был…

Камера плавно повернулась, отводя свой зрачок от фигуры командующего, и тот отступил в сторону. До самой последней секунды он не был уверен в том, что ублюдок не задаст тот вопрос, который был у него в глазах. Вопрос про адрес того самого «неспровоцированного русского вторжения», послужившего поводом для начала операции, названной «Свобода России». Будто для этого нужен повод.

— Все?

Лейтенант кивнул, и Хертлинг с облегчением направился к штабной машине, не обращая никакого внимания на взгляды, которыми его провожали члены команд всех трех новостных агентств. Бойцы охраны уже начали двигаться вперед, создавая рыхлый пунктир внутреннего периметра охранения его персоны. Конечно, это не спасет от пули снайпера, выпущенной с крыши любого из домов в полумиле в любую сторону. Но он не чувствовал, что подвергается опасности лично. В городе почти не стреляли, только где-то вдалеке к северу слышалась негустая перестрелка. Добивают полицейский участок или засевших в своем бараке курсантов военно-морского училища? Судя по звукам, вряд ли это что-то более серьезное. И слава Богу. Но ощущение того, что в данную, текущую секунду где-то происходит нечто важное, все-таки не проходило. Он не мог отделаться от мыслей о том, что несколько последних минут были потрачены им здесь, на площади Дома Советов, совершенно зря.

Заигрывания с гражданскими новостными агентствами Хертлинг считал совершенно излишними. В конце концов, есть на редкость четко очерченный социальный заказ: «русские виноваты, а мы миротворцы». Он с пониманием относился к желанию каждого отдельного корреспондента выпендриться, запомниться аудитории как либерал, но попустительствовать этому надо было очень в меру. Список вопросов, задаваемых в прямом эфире людям такого ранга, как он, должен быть рассмотрен и утвержден где-то «наверху». Как минимум в отделе по связям с общественностью штаба Вооруженных Сил НАТО в Европе, а лучше в Вашингтоне. Если же задается вопрос, не оговоренный заранее, корреспондент или агентство лишаются аккредитации при штабе, лишаются пропуска в зону проведения операции. Можно было без труда представить, чего это будет стоить рейтингу телеканала в столь горячее время. Соответственно, они будут вести себя разумно. Более разумно, чем Петерсен, который удержался с трудом. Или, возможно, просто намекал: «Я могу задать тот самый вопрос вслух, в прямом эфире. И я этого не делаю. Какая награда мне за это будет?»