В голове генерала с трудом укладывалась тупость вашингтонских мальчиков, засевших в комфортабельных, кондиционированных офисах с собственными туалетными комнатами и батальной живописью на стенах. Он воспринимал их глупость, их оторванность от реальной жизни как данность, как факт, но так и не мог принять по-настоящему. То, что русские не то чтобы напали, но устроили военную провокацию, сообщалось как-то невнятно, общими словами. Очень разными. Учитывая время, затраченное на подготовку психологической, пропагандистской составляющей операции «Свобода России», это было как минимум странно. Это должно было бросаться в глаза. И наверняка бросалось — довольно большой доле людей с коэффициентом интеллекта выше среднего. «На кого это там русские напали? — могли хотя бы риторически спросить они. — Где это там тысячи беженцев бросают свои дома?»

Исходно в качестве мишени неспровоцированной агрессии Российских Вооруженных Сил рассматривалась независимая Грузия. Однако тут начинали действовать сразу два довольно значимых фактора. Прежде всего, война 2008 года оставила в памяти многих людей довольно отчетливый след. Хотя Грузия была далекой маленькой экзотической страной, всей мощи пропагандистской машины западной цивилизации тогда не хватило, чтобы забить утечки информации об истинных обстоятельствах начала войны. Это было неожиданно, и это было довольно болезненно. Звучащее по тысяче раз на дню «Плохая Россия напала первой на мирную демократическую Грузию» никуда не делось и в целом работало, но когда «дым рассеялся», выяснилось, что неожиданно значительная по объему часть населения прекрасно все поняла. Запомнила выступления каких-то вырвавшихся из-под огня осетинок непосредственно в прямом эфире одной из популярнейших новостных передач. Две пропущенные туда дуры успели-таки ляпнуть, что нападающей стороной была Грузия, а русские солдаты «их спасали», — и вовремя выключить их не удалось. Запомнила карикатуру с Саакашвили, пинающим симпатичного медвежонка под удивленным и оскорбленным взглядом громадного русского медведя. Было понятно, что утечки будут, — мы все же живем не в полной виртуальности. Но ожидалось, что немногочисленные люди, «уловившие ход вещей» и пытающиеся делиться этим с окружающими, будут выглядеть маргиналами, подвергаться спонтанной обструкции и тому подобному. Этого не случилось, и это стало ценным и болезненным уроком: критичность населения западных стран возрастает быстрее, чем растет эффективность пропаганды. Это нельзя было не учитывать. Второй раз подряд завывания о «нападении злой России на демократическую Грузию» должны были восприниматься с изрядной долей скепсиса уже втрое большим объемом аудитории, и Грузия была отклонена как «кандидатная жертва» довольно рано. Вторым действующим фактором было ее название, хотя это и звучит как анекдот. Еще в августе 2008 года какие-то придурки ударились в панику, решив, что русские высаживаются под Атлантой, в штате Джорджия. Объяснения помогли не сразу, хотя были полезными: кое-кто впервые узнал, что Джорджий в мире две, и Саакашвили — вовсе не губернатор штата в зоне действия Восточного стандартного времени. И ад бы с ними, с придурками, но эта война должна была быть серьезной, и медиапокрытие должно было быть максимально активным. Никому не нужны были инциденты со свихнувшимися членами Национальной ружейной ассоциации, строящими баррикады над хайвеями I-95 и I-75, а затем открывающими огонь по прибывшей полиции, показавшейся им русским десантом.