Женщина ничего больше не сказала и вообще так и не повернулась в его сторону. И хорошо, потому что сердце снова начало давать перебои и каждый раз это отражалось в его глазах. Его не волновал убитый враг — то ли третий, то ли четвертый на его счету за все годы, за третью боевую или приближенную к боевой операцию и за вторую настоящую войну. Но он не знал, что будет впереди, что случится быстрее — кончится неполный километр впереди, проходимый на скорости «30», как предписывалось знаками по сторонам, или кончится отведенное ему каким-то неведомым чудом время.

— Во, уже наши…

Здоровенный мужик в плоской утепленной кепке «под Ватсона» полуобернулся к Николаю и женщине со своего сиденья впереди и исказился лицом, будто не мог произнести сидящие в горле слова.

Они подъехали, и водитель прижал машину к тротуару рядом с длинным зданием, в котором размещались какие-то службы. Стойки пограничного контроля были справа, а таможенники подошли почти сразу, как из «Фиата» стали выходить первые прибывшие.

— «Орбита»? — поинтересовался таможенник в форменной куртке с погонами старшего прапорщика.

— Да… — довольно зло ответили ему вразнобой несколько человек.

— Ничего, ничего, — неожиданно по-человечески произнес таможенник. — К досмотру есть у кого чего?

Люди смолчали, и тот просто указал на тротуар. После минутной толчеи и кряхтения все пооткрывали сумки, и таможенник с присоединившимся к нему еще одним старшим прапорщиком быстро прошелся по ним.

— Шины бросил, — со злостью произнес один из мужчин. — 400 евро отдал, плюс дорога. Думал, сэкономлю.

Таможенник ничего не сказал, но мужчина заткнулся. Впрочем, было ясно, что он сказал это просто так, просто чтобы выплеснуть эмоции.

— А чего 12 человек? Звонили же, что 11, — вдруг спросил первый из таможенников второго. Тот пожал плечами, старший прапорщик осмотрел всех, тоже пожал плечами и снова склонился над очередной сумкой — в ней были сплошные морепродукты в ледяных пакетах, вложенных в фольговые карманы.

— Рыбу нельзя сырую, — равнодушно сказал он и сам поморщился своим словам, махнул рукой. Женщина снова заплакала, подтягивая к себе сумку.

— На паспортный контроль, — бросил он, поворачиваясь ко всем спиной. Несколько человек из их группы уже были у будки пограничницы, молча и деловито ставящей штампы, будто ничего и не было, будто все было как обычно.

— А там как? — вдруг спросил оставшегося позади всех Николая второй таможенник, стоявший прямо за его спиной.

— Да я и не знаю. Я не сумел пройти, меня оттуда завернули, в километре, — честно ответил он.