– Гриш, ты прости, – крикнул ему вслед Яша, но тот лишь махнул рукой, не оборачиваясь, и быстро скрылся за поворотом.

Яшка торопливо подхватил сестру на руки и кивнул мне:

– Пошли скорее, пока никто не видит.

* * *

К счастью, пройти нам оставалось немного. Брат с сестрой жили в соседнем блоке, в небольшой комнатенке, по размерам не превышающей камеру, в которой запирали меня. Тут были уже знакомая двухъярусная кровать, стол, шкаф и диван. На столе имелась керосинка, такая же, как у охранников в бюро пропусков, и жестяной чайник.

Яша положил сестру на кровать, подошел ко мне. Его заметно трясло.

– Что делать-то, Богдан? А? Может, снова ее в лазарет?

Я пожал плечами и вдруг заметил, что «краска» на коже Алёны начала бледнеть. Количество прожилок стремительно уменьшалось, превращаясь в знакомую уже серую сеточку, пока, наконец, не исчезло совсем. Теперь лицо девушки было чистым и свежим, как прежде, разве что чуточку бледным.

Алёна очнулась. Выглядела вялой и неагрессивной. Девушка недоуменно огляделась вокруг.

– Как мы здесь оказались?

– Пришли, – Яша смотрел на сестру с жалостью и опаской.

– А что ты помнишь последнее? – спросил я.

– Ну как… Мы шли по коридору… А потом вдруг сразу оказались здесь.

– А как с Гришей повстречались, помнишь?

– Нет. – Алёна села, потянула со стола чайник, заглянула под крышку. – Пустой… Пить хочется…

– Сейчас принесу, – Яков буквально вырвал чайник из рук сестры и бросился к двери. Чувствовалось, что ему хочется прийти в себя и желательно сделать это подальше от Алёны. Уже у порога он спохватился и обернулся ко мне: – Богдан, а ты…

– Побуду здесь, – успокоил его я.

– Так что произошло? – спросила Алёна.

– Ты… э… потеряла сознание. И мы принесли тебя сюда. – Я не соврал. Просто рассказал укороченный вариант событий, опустив детали. – Кстати, Гриша хотел тебе подарок передать, вот эту кобуру.

– Гриша такой милый, – девушка ласково улыбнулась. Даже не верилось, что совсем недавно она была в состоянии ушатать двух нехилых мужиков и даже не запыхаться. – Богдан, положи кобуру на стол. Не возражаешь, если я прилягу? А то слабость какая-то…