— И как вы умираете?

— Молча. Поскольку мы это делаем по очереди, один другому вводит в вену оксабутол, а еще лучше — гексилин.

— Смертельную дозу?

— Разумеется. В два-три приема, чтобы судорог не было.

— Неплохо, — одобрила Марсель.

— Для случайных потерь заряда есть резервный инкарнатор, а для перезарядки — у каждого свой. К этому времени он уже в режиме; пока один лежит в морозилке, другой налаживает…

— В морозилке?

— Да, в морозильной камере. Труп охлаждается, чтобы не тратить энергию на повторное воплощение.

— То есть без охлаждения тело разлагается?

— Не совсем так — оно принимает тот вид, из которого было воплощено. Кости, труха…

— Слушайте, но то, что вы делаете, — большое открытие.

— Профессор считает, что этим занимались и раньше — в Индии, в Тибете, — но тогда это была кустарщина.

— А зомби? вуду на Гаити…

— Вот это и есть кустарщина. Детские игры. Нет данных о том, чтобы кто-то добился полного воплощения, как наше с вами. У вудуистов получались куклы.

Марсель потянулась к стакану — Клейн поспешил его наполнить.

— Я поняла… а какую роль приготовили мне?

— Не роль, — с оттенком укоризны промолвил Клейн. — Мы обслуживаем инкарнаторы, то есть сами себя.

— И больше никого?

«Откуда у вас такие деньги?» — слышалось в ее вопросе.

— Только себя, — в ответе Клейна ясно звучало: «А это тебя не касается».