– Общая генетика изначально порождает… нет, она несет в себе программно заложенную положительную комплиментарность! Человек подсознательно опознает своего и проникается симпатией, сочувствием! – быстро же он отдышался…

Ерунду говорят. И вообще, не о том трут.

Сама по себе генетическая общность для человека – слабый клей. Нужно еще кое-что.

В нашей роте костяк составляли сибиряки – мне повезло. Хрен его знает, чей это был эксперимент, но так сделали, и сделали правильно. Классической черной дедовщины в подразделении не было – да и как ее заряжать, когда Первая рота была создана не в стандарте «погулять на плацу с лопатами», а имени Героя Советского Союза Алексея Каширина, и вся с высшим образованием. Дедовали немного, но лишь для порядка, чтобы боец службу прочувствовал. Когда я стал сержантом, то на вечерней поверке в ротном строю частенько стоял первым. И на главный вопрос переклички: «Младший сержант Каширин!» – я и отвечал: «Младший сержант Каширин пал смертью храбрых в бою за свободу и независимость нашей Родины». Леха, наверное, был классным парнем, чего там – ну-ка, набеги на пулемет МГ-42… Прикрой братву, так сказать… У него и кровать своя была. Кровать Героя.

Мы постоянно дрались. Тогда не понимал, а сейчас порой думаю – офицеры нас словно натаскивали, поэтому и хлестались часто. Дрались с кавказцами. Говорю же, мне повезло, это была сибирская рота, и драться было весело, мне нравилось. В Чечне к тому времени притухло, а нас один хрен готовили к старту на Моздок, а потом в район Ботлиха, где формировали горную бригаду и строили полигон. Чеченцев в роте не было – оттуда призывников в войска вообще не отправляли, отсеяли. Базар, правда, катался, что в 2007 году решили вновь попробовать, в Грозном сразу прошли акции протеста, в дело включился уполномоченный по правам человека в Чечне, депутаты, и инициативу зарезали. Как сказал один командир роты из Ханкалы: «Можно представить, чтоб палестинцев призывали в израильскую армию? Исключено. Вот у нас то же самое, видимо, происходит».

Были дагестанцы, однако обобщающее «Дагестан» к своим парням в роте применялось редко. Я конкретно знал, кто есть кто: это кумык, это аварец, а вот табасаранец, акушинец, цумандинец… – и на многих языках до сих пор помню, как попросить закурить. Их всегда интересовала конкретная принадлежность того или иного новобранца к народности или к определенному сельскому обществу: «С какого селения?», «Ты откуда?». Сейчас удивительно это слышать, но из опыта своего и рассказов людей, послуживших гораздо ранее, знаю, что Кавказ беспределу поддавался со скрипом, контра набирала силу постепенно. Простые сельские парни поначалу просто не понимали, за каким лешим им наскакивать на русских… Сейчас-то я жизнью подбит, как надо, и хорошо вижу, что это была нормальная работа, задание, прицельная стрельба. В тему вражды были вброшены деньги, огромные деньги, и они, в конце концов, свое отыграли. Надо было натравить, вот и натравливали.